- Будет лучше, если мы будем общаться по-английски, - резюмировала девушка. Потом мы все поехали на берег Темзы в паб. Мы неплохо провели время, я, правда, не мог пить пиво после гепатита, зато Андрей выдул несколько пинт, мы общались, причем довольно бойко, главной темой нашего разговора был working class.

На следующий день нас отвели на собрание, которое проходило в бильярдной другого паба. Мне сказали, что доклад о развитии капитализма после второй мировой войны будет делать мой старый знакомый Ноуэл. Я ждал, что наша встреча с Ноуэлом будет теплой встречей старых друзей. Но нет, Ноуэл поздоровался со мной так, будто видел меня не далее, чем вчера.

Я, конечно, пытался уяснить суть его доклада, и даже перевести что-то Андрею, но получалось у меня плохо. В итоге я запутался и бросил играть в переводчика. Потребность постоянно вникать в речь на малознакомом языке меня очень выматывала.

Активней всего на собрании вела себя чернявая девица, угловатая, толстозадая, на ногах - «Доктор Мартинс». Она очень экспансивно доказывала, что капитализм ущемляет «гей энд лесбиян прайд», в общем - сплошной опрешн агаинст гомосекшинал пипл.

Наконец приехал Дейв. Он очень злился, что Риган не подготовился к тому, чтобы принять товарищей, которые приедут на конференцию Marxism.

- Почему в холодильнике пусто? Ведь партия ему выделила деньги на продукты для нас!

- Но мы с Риганом совершили шоппинг позавчера, - пытался я защитить хозяина нашего жилья.

- Пустой холодильник, - не унимался Дейв, - это не шоппинг, это жопинг! Что вы ели на завтрак?

- Кексики и чай пили… с молоком.

- И все?

- Все. Европейский завтрак… - я не хотел, чтобы Риган подумал, что мы пожаловались на него, парень произвел приятное впечатление.

- Типичная английская расхлябанность! - Дейв не мог успокоиться.

В итоге мы втроем, я, Дейв и Андрей, отправились в ближайший супер-маркет. По дороге мы встретили девицу, лесбиянку, которая зажигала на вчерашнем собрании.

- Это активисты из России, - представил нас Дейв.

- Ай кноу, ай кноу, - сказала она, и тут же спросила меня, проходят ли в России манифестации геев и лесбиянок.

- Ес, оф коз, - ответил я, хотя не знал ни об одной манифестации такого рода.

Девица стала что-то говорить о страгл фор прайд оф гомосекшнал пипл, я кивал головой. Дейв – тоже. Наконец девица ушла бодрой походкой, за ее спиной висел увесистый рюкзак, наверное, он был набит партийной литературой.

- Она слишком выпячивает проблемы геев и лесбиянок, они, конечно, - угнетенные меньшинства, но борьба против капитализма не исчерпывается борьбой за их права, - резюмировал Дейв.

В супер-маркете мы закупили продуктов на неделю вперед, еле дотащили сумки до дома, где нас уже ждали Риган и Сьюзанн.

- О, Андрэй! – заулыбалась Сьюзанн. – Парле франсе?

Девушке хотелось пошутить, развеселить окружающих. И она рассказала Дейву, как Андрей оконфузился с французским языком. Мы все посмеялись.

Потом мы убедились, что Сьюзанн способна на бурные негативные эмоции. Как-то мы сидели дома, пили чай с молоком. Врывается Сьюзанн. Она что-то кричала, произнося через слово Fuck. Сперва я решил, что Риган переспал с другой девицей, и вот - наступил час расплаты. Но нет! Оказалось, что Сьюзанн возвращалась домой на такси и в разговоре с таксистом выяснила, что он – расист! Вот сволочь, он посмел сказать, что в английской премьер-лиге играет слишком много чернокожих футболистов! Сьюзанн бросила ему в лицо смятые банкноты и вышла из такси, громко хлопнув дверью. Остаток пути она проделала на автобусе. Мы пообещали ей, что Антинацистская лига обязательно накажет этого таксиста! Сьюзанн успокоилась не раньше, чем через час.

Сама конференция проходила по тому же сценарию, что и год назад – семинары на различные темы. Аплодисменты, правда, срывала уже не польская делегация, а чешская. Поляки ходили с понурым видом, оно и понятно – им было стыдно, группа развалилась, точнее, большинство тех, кто приезжал в Лондон год назад, исчезли, как только вернулись обратно. И всем стало ясно, что поляки пустили им пыль в глаза, обманули, выдали желаемое за действительное. Особенно неприятно поразило товарищей известие, что поляк Петр, который год назад не слезал с трибуны, в одночасье из революционного активиста превратился в социал-демократа, помощника депутата сейма.

- Он нас предал, опозорил нас, - искренне, с горечью сказал мне один из поляков, с которым я познакомился по дороге на Marxism-92.

На конференции, обсуждая вопросы организационного строительства, часто указывали на негативный опыт поляков, их английский куратор, кстати сказать, получил партийный выговор, и его должны были заменить на другого куратора от Интернационала.

Но чехи были не лучше. Один из их лидеров признался в разговоре с нами:

- Еще вчера эти ребята распевали «Харе Кришна!», а сегодня они защищают марксизм!

Все это отдавало фарсом, приколом. Но почему-то руководители Интернационала и партии не хотели этого замечать. Они теперь всем приводили в пример чехов.

За оценку нашей работы я особенно не волновался: понимал, конечно, что особенно хвалить не будут, не за что хвалить, но и ругать тоже, ибо всем же очевидно, что мы работаем в условиях антикоммунистической истерии.

Неизгладимое впечатление производила группа из Южной Кореи. Она состояла из девушек, а руководил ими упитанный, как Будда, парень. Девушки беспрекословно выполняли все его распоряжения. Мы попросили корейцев поделиться с нами опытом, как им удалось собрать такой приятный коллектив.

Мы расположились в фойе отеля, где остановились корейцы.

«Будда» говорил по-корейски, его переводила на английский одна из его подчиненных.

- Вам нужно издавать газету, потому что газета – это коллективный организатор и пропагандист, - глубокомысленно произнес «Будда». Общаться дальше не было смысла.

Вот с турецкими активистками общение оказалось очень полезным. Турчанки, кривоногие маленькие девицы, работали в подполье, потому что в их стране, чтобы не говорили, установлена диктатура, они дали нам много полезных советов, как действовать, когда тебя преследует полиция. Тогда мне эти советы казались абстрактными для нас, русских, но вот пришло время этими советами воспользоваться.

Наступил день отчета нашей группы – русской секции тенденции Интернациональный социализм. В президиуме сидели Тони Клифф, Крис Харман, Алекс Каллиникос - еще один теоретик Интернационала и, кажется, Крис Бамбери, зал заполнили руководители национальных секций Интернационала. Доклад делал, естественно, Дейв, он написал его за день до выступления, и мы не успели его толком обсудить. В ходе доклада я не раз ловил на себе удивленные взгляды иностранных товарищей. Потом удивление сменилось изумлением, некоторые сокрушенно качали головой. Я никак не мог понять, что их так поразило. Не успел Дейв закончить, как на трибуну выскочил Крис Бамбери.