Команда работала изо всех сил, переставляя паруса вдоль всего судна, на корме и на носу, поскольку судно меняло курс. «Крепкий» хорошо слушался руля.

– Перенести кливер!

Это был последний приказ перед тем, как судно окончательно легло бы на другой курс. Паруса на корме выбрали, чтобы передние паруса наполнились ветром. Матросы на баке работали споро и весело, их согревала мыль, что через несколько часов они уже окажутся в уютной гавани Галифакса.

Вдруг раздался оглушительный треск, как будто на носу выстрелила трехфунтовая пушка. Люди, натягивавшие кливера, так и повалились на палубу, прочие подались назад, испуганно оглядываясь по сторонам. С юта нельзя было разобрать, что случилось, обзор закрывали распущенные паруса – нижние грот и фок.

– Корабль плохо слушается руля, сэр, – закричал моряку штурвала, в то время как «Крепкий» сразу потерял ветер и отвернул в сторону.

С бака доносились тревожные крики, наконец, прибежал запыхавшийся матрос и доложил хриплым голосом:

– Сломался утлегарь, сэр!

Хоугтон поднял рупор:

– Скинуть в воду фор-брам-стеньгу немедленно, слышите?

Капитан повернулся кругом, он был мрачен. Послышались крики убрать паруса, надо было выровнять ход судна.

– Вы знаете, что делать. Отправляйтесь на бак и помогите. Прямо сейчас! – резко бросил капитан Кидду, тогда как Роусону было поручено поднять сигнал «неуправляем», который показал бы адмиралу, что «Крепкий» не может выполнять его приказания.

Кидд поспешил на бак. Здесь командовал Ренци. Ну что же, Кидд будет беспрекословно выполнять его команды. Снасти и такелаж на носу были перепутаны и оборваны, торчал лишь обломанный конец бушприта. Сильный наклон мачты и матросы, столпившиеся у подветренного борта и смотревшие вниз, показывали, куда упала стеньга.

– Поулден, ты набросил узел на фор-брам-стеньгу? – Голос Ренци звучал жестко, даже жестоко, глаза мрачно поблескивали.

Он наблюдал за тем, как очищают рангоут бушприта и фок-мачты, подбирают остатки кливера.

– Сэр, прибыл к вам на помощь, – доложил ему Кидд.

Ренци едва заметно улыбнулся.

– Оторвало мартин-штаги и мартин-бакштаги, утлегарь унесло, – пояснил он, следя за тем, как двигается стрела ворота, чтобы поднять на борт скинутую мачту. – Уверен, что вскоре мы справимся. Дует сильно. Уже все расчистили. Я решил установить фор-стеньги-стаксель с подветренной стороны, пока налаживают ворот.

Боцман быстро послал самых опытных матросов накинуть канат с крюком на стеньгу за бортом, кусок сосны длиной футов в пятьдесят служил прекрасной заменой сломанному утлегарю.

Ренци внимательно посмотрел на обломанный конец бушприта.

– Мистер Кидд буду вам признателен, если вы сообщите капитану о положении дел. Нам удалось захватить фор-брам-стеньгу теперь остается лишь ее выловить.

Кидд отдал честь и поспешно пошел на квартердек Хоугтон выслушал его с хмурым видом. Он, не отрываясь, смотрел на проходившие мимо него корабли эскадры, шедшие обратным курсом.

– Запроси флагман, прошу объясниться без сигналов, – сказал он. Сигнальные флаги взлетели вверх, «Решительный» тут же убрал паруса и лег в дрейф.

Хоугтон коротко через рупор сообщил адмиралу о происшествии. Впрочем, и так все было ясно. С поврежденным кораблем остался шестнадцатипушечный шлюп «Рысь», вся остальная флотилия направилась в Галифакс.

Ремонт был не из простых, даже с запасным рангоутом, к счастью, оказавшимся под рукой. Сначала следовало извлечь обрубок бушприта из корпуса судна и удалить все удерживающие снасти. Тут приключилась новая напасть, отверстие в мартын-гике не подходило под новый утлегарь, их размеры следовало подогнать друг под друга. Работы по установке нового бушприта оказалось так много, что стало ясно – до вечера не управиться.

Всю тревожную ночь «Крепкий», на котором убрали все паруса, дрейфовал в открытом море. Мыс Бога находился в сорока милях с подветренной стороны. Уставший, с покрасневшими от бессонной ночи глазами Кидд заступил на утреннюю вахту. Настал тусклый рассвет. «Рысь» с хлопающими на ветру парусами держалась в отдалении на юге. Море было спокойным, хотя на севере подымался туман. Его клубы, стелясь по воде, дотягивались до «Крепкого», обволакивая его корпус. Едва вышло солнце, команда снова взялась за работу, но не успело бледное солнце подняться над верхушками мачт, как бушприт починили.

– Что за черт, кто там впереди? – спросил Хоугтон, остановившись на месте. Отчетливо слышались пушечные залпы с севера, совсем рядом.

– Пушки крупного калибра, по крайней мере, двадцать четвертого или тридцать второго, – проворчал Брайант. Раздалось еще несколько залпов, приглушенных туманом.

Хоугтон выглядел озадаченным.

– Так палить могут только корабли эскадры. Здесь нет других линейных кораблей, если только… – он помедлил и многозначительно посмотрел на Брайанта. – Послать на разведку «Рысь», но чтобы осторожно.

Неизвестность тревожила: пушки такого калибра могли находиться только на линейном корабле.

«Рысь» исчезла в тумане. На «Крепком» принялись ставить брамсели и топсели, через несколько минут все верхние паруса уже были наполнены ветром. Едва корабль тронулся вперед, как поставили грот, ход судна сразу увеличился.

Впереди показались бом-брамсели, затем из тумана вынырнула «Рысь», на ее гроте развевался сигнал.

– Неприятель рядом! – прокричал с полуюта Кидд, но этот сигнал все узнали и без подсказки.

– Приготовиться к бою!

Впервые по другую сторону океана «Крепкий» готовился вступить в сражение. Туман слегка рассеялся, на мгновение стали видны темные силуэты двух кораблей, потом они опять исчезли в тумане.

Как только Брайант доложил, что все на палубе убрано, зазвучал волнующий ритм «Отважного сердца», потом раздалась барабанная дробь. Сигнал тревоги! Кидд взбежал по трапу на полуют, шпага билась о его ноги. Если им навстречу двигались семидесятичетырехпушечный неприятельский корабль и сопровождающий его фрегат, то они окажутся в очень опасном положении.

– Передайте на «Рысь»: «занять положение в миле с наветренной стороны». Мелкая сошка не должна путаться под ногами, когда встречаются две большие щуки.

«Крепкий» скользил сквозь редеющий туман, дул слабый ветер. Верхушки мачт словно парили над палубой.

– Внимание! Два корабля с левого борта, на расстоянии около пяти миль!

По приказу Хоугтона Кидд сменил тяжелую и мощную подзорную трубу для различения сигналов на более удобную, принадлежавшую вахтенному офицеру, и быстро стал подниматься по вантам наверх. Он остановился на марсе, здесь уже не было тумана, так что не стоило подниматься выше. С левого борта стелились рваные клочья тумана, поверх которых виднелись верхушки мачт двух кораблей, шедших под всеми поднятыми парусами. Кидд наставил трубу на верхние ванты обоих кораблей и внимательно их разглядывал. Корабли шли полным ходом, хотя двигались курсом под углом друг к другу. Он поводил подзорной трубой и увидел трехцветный французский флаг на одном из кораблей, на другом флага не было. Однако это были не военные корабли. Он еще раз осмотрел горизонт и сообщил вниз о том, что удалось разглядеть, затем спустился.