Гордон бережно уложил Джемму обратно на подушки и только потом снова повернулся к Джастине:

— И как вы собираетесь ее кормить, если из кухни ничего брать нельзя?

— Это будет делать моя служанка Клэр. Она станет пользоваться только теми продуктами, что будут привозить из Эмбер-Хилла. Я поселюсь здесь и буду пробовать все, что присылают из кухни.

Джемма не думала, что способна почувствовать себя еще хуже, но это предложение Джастины наполнило ее ужасом.

— Джастина, нет! Вы не должны рисковать собой.

Леди с улыбкой на губах направилась к ее кровати.

— Не тревожьтесь, Джемма. Я не стану есть много, ровно столько, сколько нужно для того, чтобы поймать виновного в том случае, если с его стороны будет попытка закончить то, что начато. Надо заставить всех считать, будто вы по-прежнему здесь, так что на вашем месте должна оказаться женщина. Поверьте мне, я рада возможности что-то сделать для вашего брата.

Это усилило ощущение общей неловкости — она не слишком-то задумывалась о той женщине, которую ее брат удерживал в Эмбер-Хилле. Леди Джастина обманула его доверие, способствовав побегу его невесты. Оставил эту женщину в замке Керан отнюдь не из мести, какой-то влиятельный при дворе человек отправил Джастину к брату, чтобы она его предала. Керан держал эту женщину вдали от этого человека, но она жила в замке, не имея там никакого статуса, а такое Джемма сама только недавно испытала и теперь гораздо лучше понимала, насколько это несладко.

— Синклер вам покажет, какую комнату я выбрала. Там всего одно окно, так что можно надеяться, что вас там не увидят. Совершенно необходимо, чтобы все, вплоть до последней судомойки, думали, будто вы по-прежнему в этой спальне и быстро поправляетесь. Если будет считаться, что ваше здоровье улучшается, попытку могут повторить.

— Джастина!..

Леди Джастина решительно сказала Гордону:

— Перенесите ее немедленно, у нее слишком мало сил для возражения против того, что необходимо сделать, чтобы решительно покончить с возникшей угрозой. Для выздоровления ей нужен спокойный отдых. Не делайте глупости, считая, что если она пришла в себя, то все уже хорошо.

— Гордон, не слушай ее…

— У меня других идей нет, милая. А чтобы уберечь тебя от беды, я готов на все.

Муж подхватил ее на руки, и она невольно прижалась, к его горячему телу. Ей было слишком холодно, а его жар помогал умерить боль, от которой хотелось расплакаться. По правде говоря, ее и без того скромные силы уже подходили к концу. Слезы потекли у нее по щекам, и она преисполнилась благодарности к Джастине, велевшей Гордону ее унести.

Ее супруг шел по переходам замка, держа ее на руках, а Синклер чуть опережал его, следя, чтобы их передвижение осталось незамеченным. Они ушли из той башни, в которой находилась главная спальня, направляясь в самую старую часть крепости. Эта башня была круглой, а лестница — крутой и узкой. Гордон поднялся с ней наверх и вошел в одностворчатую дверь.

Остановившись, ее муж осмотрел помещение. Комната оказалась очень скромной, но чистой. Кровать была застлана свежим бельем, пышные подушки в изголовье были сложены так, чтобы поддерживать ее плечи и голову. Он устроил ее на них и нежно стер слезы, намочившие ее щеки.

— Я не хотел сделать тебе больно, милая.

— А ты и не сделал. Я ненавижу быть беспомощной и слишком слаба, чтобы не плакать из-за того, чего изменить нельзя.

Он склонился к ней и поцеловал в щеку. Его поцелуй был нежным, но все равно заставил Джемму задрожать. Его рука по-прежнему лежала у нее на затылке, и пальцы медленно и успокаивающе поглаживали ее шею.

— Твои слезы причиняют мне боль, милая. Право, каждая из них ранит меня сильнее, чем любой пропущенный мною удар клинка.

— Останься со мной!

Она была настолько слаба, что не смогла промолчать.

— Тогда у меня не получится убедить прислугу в том, что ты лежишь в нашей спальне. Но я буду часто к тебе приходить. И не сомневайся, милая, наша разлука будет для меня очень тяжелым испытанием.

Дверь в комнату открылась, заставив его резко обернуться.

— Я Клэр.

Служанка пришла с немалой ношей, и Гордон встал, чтобы ей помочь. Она принесла какие-то мешочки, запас простыней и полотенец, а на сгибе ее локтя даже висел котелок. В комнате был небольшой очаг в стене и одно окошко. Оно не было застеклено и имело только деревянные ставни, которые можно было закрывать в слишком холодную погоду.

— Вам лучше уйти. Я позабочусь о ней.

Клэр говорила негромко и вежливо, но в ее тоне чувствовалась уверенность. Джемма невольно содрогнулась, и даже ее муж поморщился.

— Хорошо.

Он наклонился, чтобы снова ее поцеловать. Джемма обняла его, с трудом удержавшись, чтобы не вцепиться в него. Ей было страшно — но и ему тоже. Она успела прочесть это в его взгляде и схоронила эту уверенность в своем сердце.

Если он за нее боится, то, возможно, со временем ее полюбит. Странная надежда, если вспомнить, что ей следовало бы надеяться лишь на то, что завтра она снова проснется, что новый день наступит для нее. Тем не менее, все ее мысли были сосредоточены на том, как добиться привязанности от этого человека, тронувшего ее сердце. Она захватила его с собой во сны, и это принесло ей большее облегчение, нежели все те молитвы, которые читались у ее ложа.

Ход времени стал очень странным. Джемма просыпалась в непонятные часы, иногда ее будил колокольный звон, иногда — ветер, свистевший в окно. Когда Джемма открывала глаза, то оказывалось, что Клэр неизменно бодрствует. Эта женщина двигалась плавно и неспешно, так что наблюдать за ней было приятно. Она давала Джемме теплый отвар, который совершенно не вызывал у нее аппетита. Желудок у нее скручивали спазмы при одной мысли о еде, так что она закрывала глаза и сбегала обратно в сон.

— Тебе нужно подкрепляться, милая.

Голос Гордона вернул ее обратно в суровую реальность со всеми ее неудобствами. Открыв глаза, она обнаружила, что солнце уже не светит, в открытое окно лился лунный свет.

Муж приподнял ее, подложив под спину еще одну подушку, чтобы ее голова оказалась повыше.

— Вот так, моя милая. Открой глаза и поужинай со мной.

— По-моему, сейчас уже ночь. Время ужина прошло.

Он улыбнулся и кивнул:

— Это верно. Через час встанет солнце. Пора подумать о завтраке.

Клэр подала ему мисочку, над которой поднимался пар. Джемма сморщила нос, запах еды вызвал у нее тошноту. Однако ее супруг поднес к ее губам ложку, не обращая внимания на ее недовольный вид.

— Ты не сможешь поправиться, если не будешь есть, милая. А мне пришлось потратить немало трудов для того, чтобы немного с тобой поесть самому.

Она открыла рот и проглотила ложку бульона. Моментально ее желудок скрутил сильнейший спазм. Боль была такой сильной, что она охнула и задохнулась. Гордон отставил мисочку и, положив свою большую ладонь ей на живот, начал осторожно его тереть, стараясь расслабить напряженные мышцы. Его пальцы распускали узлы, позволяя Джемме дышать. Лоб у нее покрылся холодным потом, и она качнула головой.