«У тебя контракт всего на семь лет, пожалуй, ты как-нибудь справишься. Ты не повесишься… Один это сделал. Вилла возле Ривьеры, и увеселительная яхта, и все прочее, а он идет и вешается. Возможно, это не так уж и необычно, но я написал письмо другим художникам, иллюстрирующим комиксы, и предупредил, чтобы они не заключали долгосрочные контракты. Письмо в газете, в их тайном музее»[35].

Новелла Туве — это мрачный рассказ о буднях иллюстратора в большом издательском концерне. Наверняка она сама испытывала и переживала описанное в новелле моральное давление. Туве тоже была педанткой и чересчур ответственным человеком. Она тщательно наблюдала за своей работой и не прощала себе ни одной ошибки. Вокруг муми-троллей начала развиваться индустрия товаров и мероприятий. Между Туве и несчастным создателем Блабби было много общего.

Реальность жизни Туве в целом имела сильное и пугающее сходство с описанными в новелле событиями. Когда Туве начала работать в газете, ей выделили небольшой рабочий уголок. До нее там работал другой иллюстратор комиксов, который в итоге угодил в санаторий для лечения нервов. Но Туве узнала об этом много позже. Логичным завершением ее блестящей карьеры иллюстратора стал уход из газеты сразу же по окончании семилетнего контракта. В 1959 году она отправила в Англию Чарльзу Саттону письмо, в котором объяснила свое отношение к комиксам, муми-троллям и живописи.

«Моя жизнь с Муми-троллем на данный момент продолжается как исчерпавший себя брак. Ты, наверное, уже давно понял, что я хочу развода. Еще несколько лет назад ты заметил, что я устала от него. Что же, теперь я устала куда сильнее. Какое-то время назад я разговаривала с композитором Дином Диксоном, и он дружелюбно, однако с пугающей откровенностью сказал: „Берегись, Туве, скоро люди начнут говорить о тебе как о еще одном иллюстраторе комиксов, который хочет быть художником“. Когда я была живописцем, я играла с муми-троллями, но каждое воскресенье пыталась писать натюрморты. Теперь я рисую муми-троллей с чувством, подозрительно напоминающим ненависть, и по воскресеньям гляжу на свою работу, как если бы передо мной была запертая дверь… Я больше никогда не желаю рисовать комиксы. Прости меня».

Если бы Туве продолжила работу в газете, художник бы в ней погиб. Этого она не желала, а поскольку иллюстрирование комиксов к тому времени ей крайне надоело, то эту работу нужно было прекращать. С самого начала ее работы над комиксами их тексты переводил со шведского на английский ее брат Ларс, который, естественно, хорошо знал мир персонажей. В течение трех первых лет Туве рисовала и писала тексты самостоятельно. С течением времени сюжеты иссякли, и ей все труднее было придумывать новые приключения. Туве стала обдумывать идеи для комиксов вместе с Ларсом, но рисовала их по-прежнему сама. После того как Туве объявила о своем желании прекратить рисовать, Ларс захотел продолжить работу над комиксами [вместо нее]. Ранее он не занимался иллюстрациями, однако теперь под руководством матери стал упорно упражняться и в короткий срок добился удивительного, даже по мнению Туве, художественного мастерства и техничности. Издательство одобрило эскизы Ларса, Туве же предупредила брата о том, насколько тяжелую ношу взваливал он себе на плечи. Но Ларса это не остановило. В 1960 году он получил эту работу и на протяжении пятнадцати следующих лет рисовал комиксы о муми-троллях и писал к ним тексты. В 1975 году он тоже пришел к решению прекратить работу, поскольку, по его собственным словам, муми-тролли стали ему уже сниться. Ларс был искусным иллюстратором и сочинителем сюжетов, и некоторые считали его равным, а кто-то даже превосходящим сестру.

Туве угрожает муми-троллям молотком для отбивки мяса. Рисунок на конверте письма, адресованного Вивике, без даты

У комиксов Туве Янссон словно есть своя бессмертная душа. Они не состарились и не потеряли своего шарма. Напротив, их по-прежнему переиздают, и они покоряют поколения читателей. Писательница Марджери Аллингем размышляла над секретом комиксов и написала вступление к первой публикации в газете «Ивнинг Ньюс». «Их секрет я могу объяснить только тем, что в итоге все заключается в качестве… Мы имеем идеальную линию и идеальную экономность в использовании этих линий, которую ничего не нарушает».

Туве блестяще использовала линии во всех своих иллюстрациях. Это особенно хорошо заметно именно в ее комиксах. С помощью единственной проведенной тушью линии она передает движение и останавливает момент. Тонкими, как волосок, штрихами она способна передать эмоции персонажа. У муми-троллей, как мы помним, нет рта. Так вот Туве, изменяя на рисунке положение радужки глаза, могла выразить любое эмоциональное состояние персонажа, от счастья до бешенства. Это свое умение она высмеивает в той же новелле «Тот, кто иллюстрирует комиксы»: «Удивление, ужас, восхищение и так далее, ведь стоит только передвинуть зрачки, одну или другую бровь — и прослывешь искусным художником. Подумать только, как много можно получить столь малыми средствами!»[36] Да, движения были незначительными, но то, что с их помощью можно было передать, — это уже другое дело. Туве наверняка это понимала.

Заставить существовать на равных, бок о бок слово и рисунок — умение редкое. В мире найдется немного людей, которые владели бы этим настолько мастерски. По словам писателя и искусствоведа Йорана Шилдта, комиксы проявили гениальную сторону таланта Туве Янссон, поскольку это был сплав рисунка и слова, превратившийся в искусство и созданный одним человеком. Предпосылкой для успеха комиксов является то, что текст и картинка поддерживают и усиливают друг друга, и тогда результат становится чем-то большим, нежели просто сумма слагаемых. Картинка довершает впечатление, начатое текстом, и наоборот.

Туве понимала значение комиксов и то постепенное влияние, которое они оказывали на читателя. И все же продолжать работу над ними для нее было невозможно. Даже годы спустя после окончания контракта Туве вспоминала период работы над комиксами с подавленностью, почти с безнадежностью. Время, пожертвованное на комиксы, она считала отнятым у всего, что казалось ей важным на тот момент. Как она писала, в эти шесть лет у нее «совсем не было времени на живопись, на то, чтобы писать книги, встречаться с друзьями или хотя бы просто побыть в покое наедине с собой». Она хотела заниматься живописью и быть художником. В то же время комиксы покончили с ее вечным безденежьем и теперь она могла отремонтировать мастерскую. Четырнадцать лет она страдала от холода и сквозняков и решила, что этому пора положить конец. Она сделала капитальный ремонт, который включал в себя утепление стен, установку батарей и новых окон. Вдобавок в мастерской соорудили мансарду, практически второй этаж размером с половину нижней квартиры.

«Греющиеся у камелька», набросок для книги «Волшебная зима», гуашь