– Так и было?

– Он никогда не давал мне причин так думать. Фактически провел много лет, делая все, чтобы засадить меня в тюрьму. Так что я скажу: этого не было. Джеф думал, он опасен.

– А вы так не думали?

– Не совсем. Что странно, потому что у меня куда больше, чем у Джефа, причин ненавидеть его.

– Это как? – вскинул брови Риццо.

– Купер знал, что я невиновна в преступлении, за которое меня осудили. Он пришел ко мне в ту адскую дыру в Луизиане и так прямо и сказал.

– Купер приезжал в тюрьму?

Трейси кивнула и невольно вздрогнула. Она никогда не говорила о времени, проведенном в тюрьме. Никогда. Это были самые темные дни ее жизни. Только через десятилетия ей перестали сниться Большая Берта, Эрнестина, Лола и Паулита. Избиения. Кошмар. Безнадежность.

– Его прислала страховая компания. Он сидел там и говорил, что может доказать, что я не брала Ренуара. Что Джо Романо подставил меня ради денег по страховке. Но когда я попросила его о помощи, он отказался и оставил меня гнить в грязной тюрьме.

Жан попытался переварить эту информацию.

– Как по-вашему, почему он это сделал?

– Не знаю, – ответила Трейси, подумав. – Он словно… – Она попыталась перевести впечатления в слова. – У меня такое чувство, что там не было ничего личного. Он был как машина. Полагаю, в этом у него с Элизабет много общего. Я действительно считаю, что ему в голову не пришло вытащить меня оттуда.

– Похоже, вы ему это простили? – заметил Жан.

Трейси пожала плечами:

– Вы спросили о моих впечатлениях от Купера. Я отвечаю. Когда я вышла из тюрьмы, у меня был длинный список людей, которым я намеревалась отомстить. Джо Романо, Энтони Орсатти, Перри Поуп и этот ублюдок – судья Лоренс. Они были так продажны, так порочны и считали себя неприкосновенными.

Зеленые глаза Трейси вспыхнули гневом. Жан не впервые подумал, как она прекрасна, когда ее кровь кипит.

– О Дэниеле Купере можно сказать много всего, но продажным он не был. Скорее наоборот. В нем было что-то от фанатика.

– И все же последние десять лет он провел, воруя предметы искусства и драгоценности, – напомнил Жан. – Разве это не продажность?

– Зависит от того, как на это посмотреть. Сомневаюсь, что он так считает.

– Так вы не удивлены, что Купер стал преступником?

– Честно говоря, последние десять лет я ни разу не подумала о Купере.

– Как по-вашему, это он убивал девушек?

Трейси даже растерялась от столь прямого вопроса.

– Не знаю. – Она увидела, как лицо Жана сдулось, словно бумажный пакет, из которого выдавили воздух. – Понимаю, не такого ответа вы хотели. Желаете, чтобы я воспользовалась интуицией. Но я откровенно говорю, что не знаю. Какой-то частью души я всегда немного его жалела. Теперь, когда мне известна информация из материалов ФБР о его матери, убитой, когда он был ребенком, о том, как он нашел ее тело… – Она осеклась. – Не знаю. Он вроде бы вел одинокую и безрадостную жизнь, и это все.

– Как многие убийцы, – мрачно заметил Жан Риццо.

Его телефон зазвонил. Жан взял трубку, и Трейси увидела, как кровь отлила от его лица. Она поняла, что случилось, еще до того, как Жан что-то сказал.

– Еще одно убийство, верно? Нашли девушку?

Жан Риццо угрюмо кивнул:

– Пойдемте отсюда.

Восемь часов спустя, когда Трейси в номере отеля собирала вещи, в дверь постучали. Он пробыл на месте преступления всю ночь и даже не успел сменить рубашку, в которой был в ресторане. Судя по выражению его лица, он был готов расплакаться.

– Вам нужно поспать, – посоветовала Трейси.

– Это наш убийца, без вопросов. – Жан рухнул на стул. – Девушку звали Лори Хансен, и она была мертва по крайней мере тридцать часов к тому времени, как ее нашли. Изнасилована, подвергнута пыткам, удушена. В квартире ни пылинки. На трупе тоже. И рядом с ним Библия.

Трейси положила руку ему на плечо.

– Вы все равно не могли ничего поделать.

– Конечно, мог! – взорвался Жан. – Я мог бы его остановить! Найти и остановить его вовремя! Это Дэниел Купер. Должен быть Купер! Элизабет сказала Баку, что он вечно донимал ее религиозными сентенциями.

– Признаюсь, теперь это кажется более вероятным.

Трейси закрыла чемодан.

– Она также сказала Баку, что Купер был одержим вами и Стивенсом. Что он в своей работе намеренно копировал ваши приемы. Это Купер заплатил Элизабет за то, чтобы она соблазнила Джефа и разрушила ваш брак.

Трейси вынула из бумажника фото Николаса и посмотрела на него, как на талисман, пытаясь отсечь слова Риццо. Ее сын представлял собой мир, в котором царили доброта и разум. Она жаждала вернуться к нему, почувствовать в объятиях его маленькое сильное тело, ощутить чистый мягкий запах его щек. Она больше не хотела слышать о Дэниеле Купере или о Джефе-гребаном-Стивенсе. Сегодня утром, завтракая, она прочитала в газете статью о коллекции украденных византийских монет. Ограбили какую-то русскую девушку, пока та была на Зимнем балу. Трейси сразу поняла, что вором был Джеф. Статья каким-то образом внезапно сблизила их. Но она тут же рассердилась и почувствовала себя одинокой и брошенной. Нужно уезжать отсюда, из этого города. Подальше от Джефа и всего этого безумия, которого она так старалась избежать.

– Думаю, Джеф Стивенс оказался прав, – продолжал Жан, – и Купер был действительно в вас влюблен. – Трейси подняла чемодан с кровати. – Думаю, он все еще влюблен в вас.

– Вздор.

Трейси направилась к двери. Но Жан вытянул руку, чтобы ее остановить.

– Никакой это не вздор. Я знал, что в центре всего были вы, Трейси. Знал и оказался прав. Рано или поздно он придет за вами.

– Мне нужно ехать.

– Ехать? Нет. Вы не можете. Нужно остаться. Просто необходимо. Мы подошли так близко. Пожалуйста, останьтесь в Нью-Йорке, по крайней мере еще на несколько дней. Купер все еще может быть рядом.

– Или в любой другой точке планеты.

– Трейси, пожалуйста. С вашей помощью у нас есть шанс…

– Жан, – терпеливо, но решительно сказала Трейси, – я не останусь. Ни дня, ни минуты. Можете угрожать, что скажете Николасу правду, пока не посинеете. Кто знает, может, вы даже исполните свою угрозу. Но наступает Рождество. И я еду домой к сыну. – Протиснувшись мимо него, она открыла дверь. – Если понадоблюсь, у вас есть мой номер.

Жан проводил ее взглядом. Он чувствовал себя одиноким и брошенным. И не только из-за расследования. Рядом с Трейси он ощущал надежду, в него вливались новая энергия, новые силы. Без нее его снова ждут отчаяние и пустота. Как, черт возьми, Джеф Стивенс мог упустить такую женщину?!