– Потрясающе, – сказал Уайетт Эрп. – Я потом зайду за ней и мы поужинаем вместе. Правда, она еще час будет переодеваться. Кстати, ей в гримерке даже ванну поставили. Вот как нынче звезд чествуют.

Морган обошел стол и протянул руку.

– Плати давай.

Уайетт кинул ему серебряный доллар.

– Хорошо, – сказал Боб Хэтч, совладелец заведения, худой лысеющий мужчина с большими усами. – Теперь попробуй с чемпионом сыграть.

– Держите мой кий, – предложил ему Уайетт.

– Нет, спасибо, – отказался Хэтч. – У меня свой, – он гордо продемонстрировал кий, – изготовлен на заказ в Чикаго.

Хэтч построил шары и наклонился над столом, готовый разбить их. С первого удара загнал в лузу один шар, потом ударил еще два раза, на четвертый промахнулся и уступил очередь Моргану.

– Готовьтесь расстаться с денежками и короной, – пригрозил ему Морган, глядя на шары и просчитывая удар, затем обошел стол и занял позицию. Он уже нагнулся, готовый бить, стоя спиной к окну, когда прозвучало два выстрела. Морган повалился на сукно; из раны в спине брызнула кровь. Вторая пуля угодила в стену, в дюйме от лица Уайетта.

– Айк Клэнтон! – взревел Уайетт и бросился на улицу.

Хэтч схватился за собственный револьвер и выбежал было за ним, но Холидей его удержал.

– Уайетту ваша помощь не нужна, – сказал дантист. – Скажу даже больше, он ее не желает. Лучше помогите мне с Морганом.

Они перевернули младшего Эрпа на спину, и Холидей жестом попросил подать воды. Попытался напоить Моргана, но тот бессильно уронил голову на бок.

– Он мертв, Док, – сказал Хэтч.

Не нащупав пульса, Холидей даже не стал слушать сердце.

– Твою мать! – пробормотал он.

– Нам точно не надо помочь Уайетту? – спросил один из зевак.

– Это был Айк Клэнтон. Пусть Уайетт сам отомстит.

Через несколько минут раздался выстрел, следом – вопль. Затем еще пять выстрелов с интервалом в десять секунд. Больше никто не кричал; воцарилась тишина.

Перестрелка у кораля «О-Кей» наконец завершилась.

Следующим утром Холидей, выходя из заведения Кейт через парадную дверь, прикрыл глаза ладонью от яркого солнца и потому чуть не врезался в Бэта Мастерсона.

– А я тебя тут поджидаю, – улыбаясь, произнес журналист.

– Крови моей ты пить не станешь, – без тени страха ответил Холидей. – Мне едва хватает сил прогнать ее по собственным жилам.

– Я вообще ничьей крови не хочу! – воскликнул Мастерсон. – Взгляни! Самый разгар дня, я стою под солнцем. И вот еще, смотри, – они открыл рот, – клыков нет!

– Вот ведь сын собачий! – произнес Холидей. – Старик Куэсула выполнил уговор.

– Я уже сбегал в «Ориентал» поблагодарить Уайетта, – продолжил Мастерсон. – Жаль, конечно, Морга и Верджа… Особенно Морга.

– Если бы Айк не задержался в городе, чтобы всадить ему в спину пулю, то ускакал бы за пять сотен миль отсюда. И быть бы тебе тогда вампиром до конца дней.

– Все равно жаль.

– Что ж, ты перестал быть летучей мышью и снова сделался прежним, я рад, – ответил Холидей. – Что думаешь делать дальше?

– Причины, по которой я приехал в Тумстоун, больше нет: двое Клэнтонов мертвы, третий калека, погибли братья Маклори. Да, остались недобитые Ковбои, однако у них нет вожака. Еще поговаривают, будто серебряная жила иссякла, так что бандюги скоро переберутся в другое местечко.

– Кто это сказал, что шахты больше не приносят серебра? – спросил Холидей.

– Джон Клам. Буквально этим утром.

– Надеюсь, ты не поделился с ним радостью? – спросил Холидей. – Он ведь даже не знал, что ты был вампиром.

– Вообще-то я искал работу.

– Хочешь писать для «Эпитаф»?

– Нет, – покачал головой Мастерсон, – я просил совета. Хватит с меня Запада. Я ведь прежде был писателем и, думаю, смогу стать им снова. Я спрашивал у Клама, нет ли где вакансий, – тут он довольно улыбнулся. – Теперь еду в Нью-Йорк, работать редактором в «Морнинг телеграф».

– Никогда о такой газете не слышал.

– Спортивное издание. Пишут в основном о скачках, но бывает, и о боксерских матчах и… об этой новомодной забаве, бейсболе.

– Вряд ли они освещают покерные турниры, – вслух подумал Холидей.

– Это потому, что покер – не спорт, Док.

– Ну, это как посмотреть, – кисло парировал Холидей.

– Как бы там ни было, я часа через два отчаливаю: сперва самоходным экипажем «Бант лайн» доберусь до Далласа, оттуда – обычным дилижансом до Сент-Луиса, пересеку реку на пароме и поездом доберусь до Нью-Йорка. К работе мне приступать только через месяц, так что времени на путешествие в избытке.

– Удачи тебе, Бэт, – протянул ему руку Холидей.

– Спасибо, Док. Я бы и тебе пожелал того же, но вы, смотрю, очистили город.

– Почти, – ответил Холидей.

– Остались недобитки?

– Джонни Ринго.

– С виду он, конечно, страшен, однако вроде никому неприятностей не доставил?

Холидей вынул из кармана сплющенный кусок свинца.

– Что это? – спросил Мастерсон.

– Я выковырял это из стены в бильярдной, в ночь, когда убили Морга. – Он передал кусок свинца Мастерсону. – Приглядись.

– Похоже на пулю сорок пятого калибра.

– Так и есть.

– Из чего стрелял Айк? – задумчиво произнес Мастерсон.

– У него был кавалерийский револьвер одинарного действия.

– Такие не заряжаются патронами сорок пятого калибра.

– Точно, – подтвердил Холидей. – Зато «Миротворцы» заряжаются. У Джонни Ринго как раз «Миротворец».

– Так он и в Моргана стрелял?

– Перед тем, как отправиться спать, я зашел к гробовщику. Тот всю ночь готовил к погребению Моргана и Айка, и показал мне пулю, которую вынул из спины Моргана. Она от кавалерийского револьвера. Выходит, что стреляли двое: Айк убил Моргана, и кто-то еще – возможно, Ринго – пальнул в Уайетта.

– Тогда мне, думаю, стоит задержаться еще на пару дней, – заявил Мастерсон.

Холидей покачал головой.

– Ринго не за тобой пришел. Он желает убить меня и Эдисона, именно в таком порядке.

– Тебя первым? Почему?

– Потому, что как только он убьет Эдисона, магия Римского Носа тут же вернет его в царство мертвых. Ринго тянет время, как может.

– Тогда тем более я встану с тобой плечом к плечу, – не сдавался Мастерсон.