Утром, смотря, как мама Марата продолжает осуждающе смотреть на него, я не выдержала и решила рассказать ей правду. Только мы уединились для разговора в кабинет, к нам заглянула Мария Фёдоровна.

— Юль, там какая-то женщина пришла, требует к тебе пропустить.

Я подумала, что это мама. Глупо, конечно, и всё же…

— Пропустите её.

Только я собралась поведать истинную историю нашего знакомства с Маратом, как дверь в кабинет резко открылась, и ворвалась разъярённая, как фурия, мама отчима.

— Юль, ты что, издеваешься? Я звоню тебе со вчерашнего дня, а в ответ тишина. Ты что, смерти моей хочешь, а? — с ходу начала она, затем посмотрела на мою свекровь, сдвинула недовольно брови и сдержанно поздоровалась, — доброе утро.

— Валентина Степановна, у меня телефон, наверное, разрядился, а с чего вы всполошились?

— Разрядился, — ворчала она, садясь в кресло, — у меня были веские причины — я узнала через знакомую, что ты так и не купила квартиру, а снимаешь её. Это объяснимо, тебе нужно было в декретном отпуске на что-то жить, но я приезжаю туда узнать, что у тебя произошло, а соседи говорят, что у тебя новый мужик появился. Пошла в садик хоть глазком посмотреть на правнучку, а мне говорят, что её увезли в больницу! Тебя нет, внучку в больницу увезли, и координат твоих тоже у меня нет! Да меня чуть удар не хватил! Хорошо, телефоны твоих новых подруг записала, они и подсказали, где ты можешь быть.

— Простите, я не думала, что вы переживать будете.

— Юль, что значит, не буду переживать? Или ты считаешь, раз мы долго не общались, ты мне безразлична? Ты сама так захотела, сказала, что знать меня не хочешь.

— Я такого не говорила.

— Понятно, опять силиконом начинённая соврала, — скривилась женщина, подразумевая мою маму. — Вот же тварь! Но ты тоже хороша, могла и позвонить, когда проблемы начались, поумерить гордыню.

— Мне было стыдно, не хотела вас беспокоить.

— Юль, я переживала, ждала твоего звонка, сама не решалась — знала, стоит мне услышать о твоём бывшем, опять сорвусь и выскажу, что о нём думаю, а разрушать твоё счастье не хотела. Теперь понимаю, что зря. Но, если бы ты позвонила, когда он бросил тебя беременную…

— Подождите, — тут уже влезла мама Марата, и доселе стоящая возле дверей Мария Фёдоровна быстро её закрыла и плюхнулась на диван, и не скрывая любопытства. А мама моего мужчины продолжила: — Юль… бывший муж?

— Я вам об этом и хотела рассказать. Мы с Маратом познакомились, когда я была замужем.

— Совратил-таки, негодник! — возмутилась она. — Я б ему за это… — потрясла она кулаком, но потом опомнилась. — Но за то, что подарил внучку — прощу.

— Юля, кто эти люди? И что значит «внучка»? Алиса же дочь Сергея? — с недоумением посмотрела на меня Валентина Степановна. Видя, что я тяжело вздохнула, она поняла, что я от неё скрыла самое главное. — Так деточка, что-то мне подсказывает, ты рассказала не всё, вернее, почти ничего. — Тут она права — я сказала ей, что мы с Сергеем разошлись, потому что он полюбил мою подругу. — А ну, быстро колись, партизанка! — рявкнула она, а я от неожиданности вздрогнула.

— Не смейте повышать голос на мою дочь! — не менее грозно произнесла свекровь. У моей родственницы отвела челюсть, но она сумела совладать с собой, отвела взгляд от мамы Марата и медленно перевела его на меня:

— Юля, что происходит? Почему это женщина говорит, что ты её дочь?

— Я сейчас всё расскажу, только пообещайте, что Марату ничего не говорить, — посмотрела с мольбой на Светлану Николаевну.

— Если считаешь, что моему сыну чего-то знать не нужно — я ничего не скажу. –

Больше тянуть я не стала и рассказала, как все было на самом деле. Когда закончила, воцарилась гнетущая тишина. Первой её нарушила свекровь.

— Теперь понимаю, почему ты попросила сыну ничего не говорить. Он бы разорвал твоего бывшего голыми руками.

— По мне для него это лёгкое наказание, — влезла Валентина Степановна, — да и мамаша твоя тоже заслуживает наказания. Как она могла тебя бросить в таком состоянии? Если сама не хотела с тобой возиться, то мне бы позвонила, но нет и мне врала… Ну всё, она допрыгалась, пора ей платить по счетам.

— Ба, не нужно, — испугалась я за мать.

— Нет, дорогая, давно нужно было это сделать.

— Валентина Степановна, что вы собрались с ней сделать? — испугалась я.

— Лишить самого важного — денег. Или ты думаешь, что мой сын был дураком, и ей всё оставил? Или твоя мамаша действительно бизнес-леди? Она только ширма, делами всегда занималась я и мой управляющий. Конечно, давали ей немного, а основной доход переводили на счёт другой фирмы, готовились красиво обанкротиться, так что время пришло. Пусть теперь узнает, как работать. А ты, мелочь, не вздумай ей помогать! — пригрозила она мне пальцем.

— Ба, да она обо мне даже не вспоминает.

— Милая, вспомнит — гарантирую, когда у неё денег не будет, и она узнает, что муж твой неприлично богат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Юля, твоя бабушка права — такие, как твоя биологическая мать, своего рода паразиты, их волнуют только деньги. Извини, что я её так называю, но другое определение для таких женщин не приходит на ум, — высказалась уже Мария Фёдоровна.

Что тут скажешь, права она, и мне больно оттого, что у меня такая мать. Женщины ещё немного возмущались, обменялись телефонами, и тут нас прервал стук в дверь. Мария Фёдоровна чертыхнулась и, сетуя, что нас прервали, пошла, открывать. Как выяснилось, нас решил прервать доктор. Валентина Степановна заинтересованно посмотрела на вошедшего.

— Юль, извини, что беспокою, но мне нужно, чтобы Алиса прошла обследование, у меня есть предположение, что её диагноз не совсем верный.

— Что с ней? — всполошилась моя бабушка.

— Женщина, не нужно сразу впадать в панику и пугать остальных, — строго посмотрел он на неё, — всё с ребёнком нормально, я зашёл обговорить время посещения.

— Вы своей строгий взор оставьте для пациентов, и запомните — я никогда не впадаю в панику.

— Да? — оскалился вредный доктор. — А сейчас, что я наблюдал? Восторг?