Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да и потом, зачем мне грины?[25]От них одна морока.
– Верно. Грины тебе ни к чему.
Бугор проследил, как Главный перекладывает валюту в кожаную сумку. Вот напарник развернул байку, положил на нее перстень. Стал разглядывать. Сказал наконец:
– Хорошо сработали.
– Да, – согласился Бугор.
– В этом хорошо. – Главный помрачнел. – А вот джвари из-за тебя упустили.
– Сергей Петрович, откуда ж я знал, что джвари у Вити?
– Сказано было: не трогай его.
– Ну, а сдал бы он нас ментам?
– Никому бы он нас не сдал. Только поздно об этом говорить.
Главный помолчал и подвинул к Бугру ногой дипломат:
– Твое.
Бугор взял дипломат, положил на стол, открыл:
– Сколько?
– Пятьдесят, как договорились.
Пачки в банковской оклейке уложены плотно, по виду так и есть пятьдесят тысяч. Разорвал одну, вторую. Кажется, обмана нет. Теперь он при фанере. Вдруг почувствовал: сейчас не выдержит, завоет по-собачьи – так хочется марафету.
– Сергей Петрович, а порошок? Не забыли?
Главный порылся в сумке, достал пакет, протянул:
– Гуляй.
Такой большой упаковки Бугор в жизни не видел. Взял пачку, надорвал марафет.
– Все мне?
– Тебе. – Главный встал. – Давай ключи, и разбежимся.
– Понятно.
– Сюда больше не приходи, засветимся оба.
Улыбаясь и чувствуя увесистость пачки, Бугор следил, как Главный отступает к двери. Вот он нащупал замок, сказал:
– Давай ключ. Уйдешь – захлопнешь.
Бугор достал ключи, бросил. Главный поймал связку на лету. Спросил:
– Что дальше будешь делать?
Они стояли и смотрели друг на друга, будто караулили.
– Прыгну в Кутаиси, у меня там человек и избенка с громоотводом. Буду жить тихо. – Кутаиси он назвал для понта, на самом деле человек и избенка с громоотводом ждали его в Зугдиди.
Некоторое время Главный изучал его. Снова взялся за замок:
– Понятно. Смотри, отваливай без шума. В воздушный и наземный транспорт не лезь, раздобудь частника, хотя бы до Самтредиа. Там возьми другого. И фанеры не жалей – погубит тебя когда-нибудь жадность. – Поймал движение Бугра вперед, оттопырил карман. – Ну, ну, ни с места! Тормози!
– Не верите, Сергей Петрович?
Главный прищурился, и Бугор выдавил:
– И не надо, я ведь вас понимаю. – Он в самом деле не знал, что сделает в следующий момент.
Главный открыл дверь, вышел, замок захлопнулся. Бугор облизал губы, хотелось марафета, но нет, потерпит. Надо уходить, а то, кто его знает, может, Главный сам на него наведет.
Выйдя из дома, Бугор постарался сразу же смешаться с прохожими и сесть в первый подошедший автобус. Это удалось легко, дверь захлопнулась, автобус тронулся. Шел он до Зеленого Мыса. Бугор зажал дипломат ногами, поправил висящую на плече сумку, где лежали бесценная упаковка и наспех засунутые вещи. Нащупал в кармане смятый талончик, пробил компостером. Огляделся – ничего подозрительного, публика обычная. Поразмыслив, решил все же последовать совету Главного и взять частника. Вот только ехать до Самтредиа вряд ли кто согласится – далеко. Добраться хотя бы до Ланчхути. У Ланчхути он знает трейлерную стоянку, с шоферами как-нибудь договорится. Если повезет, на трейлере можно добраться прямо до Зугдиди.
На второй остановке Бугор сошел. Пройдя немного вперед, поднял руку. Завизжало тормозами такси, но он жестом показал: проезжай, не нужен. Минут через пять остановился «москвич». Бугор приоткрыл дверцу:
– До Ланчхути. Не обижу.
– До Ланчхути далеко, извини. Не могу.
– Сказал же, не обижу. Сколько просишь?
– Чудак. Меня дома ждут.
Бугор продолжал держать ручку, толстяк газанул. Пришлось отстраниться, хлопнуть дверцей. Снова подняв руку, подумал: нужно сразу сказать, что дает сто, – любой поедет куда угодно. Стоял минут десять, пока не увидел: выйдя из потока, метрах в двадцати впереди тормознули желтые «жигули». Правда, кажется, кто-то проголосовал раньше. Да. Вон бегут по кромке тротуара два юнца.
Бугор подошел к «жигулям» первым:
– Шеф, в Ланчхути, хорошо заплачу.
Парень в бейсбольной шапочке, с накачанной шеей прищурился:
– Что значит «хорошо»?
Бугор сам не понял, как губы сказали:
– Три чирика. – Выругал себя: почему три чирика, он же хотел сказать «сто». Но даже подумав это, не поправился, стал ждать.
Подбежали юнцы.
– Эй, дядя… Мы первые голосовали, отойди…
Юнцы стали оттирать Бугра в сторону, но он даже не обернулся. Бугор смотрел на бейсбольную шапочку, упершись ногами и держась за дверь. Снова подумал: зря сказал насчет тридцатки.
– Маловато три чирика, полтинник, – поставил условие водитель.
Пятьдесят рублей Бугор все-таки выгадал, но тут один из юнцов с силой рванул его за рукав. Куртка затрещала. Бугор обернулся:
– Отвали, шушера!
Тот, что повыше, довольно массивный, с усиками, нагло прищурился:
– Я тебе дам «отвали». Это мы машину остановили!
На вид ребятишки крепкие, и все равно он справился бы с ними шутя, если бы не боялся шума. Шум поднимать нельзя, убей, нельзя. Сказал миролюбиво:
– Братцы, не бередите душу, смотрите, машин кругом сколько! – Обернулся к водителю: – Хорошо, полтинник.
В этот момент его толкнул в плечо второй парень:
– А ну, отойди отсюда!
Наверное, Бугор стерпел бы и это. Но от толчка он больно ударился о дверь машины, и только поэтому все произошло быстро, помимо его воли. Пригнувшись, Бугор резко и коротко ударил головой в подбородок одного. Что-то хрустнуло, малый стал оседать на тротуар. Потом увернулся от другого, и тот с размаху влетел в стекло. Схватился за голову, застонал, из носа потекла кровь. Добавил ему кулаком в печень.
И в это время заверещал женский голос:
– Вай ме, вай ме, что же вы делаете? Вы же убиваете их!
Цыкнул в женское лицо:
– Тише, курица…
Женщина в ответ закричала совсем уже не своим голосом:
– Убивают! Милиция! Убивают! На помощь!
«Жигули» рванули с места. Бугор отскочил к середине тротуара. Только не бежать, только спокойно. Быстро пошел, прижимаясь к ограде и стенам домов, не оглядываясь и не пытаясь увидеть, что происходит сзади. Пока никто не собирался его догонять. Сдерживаясь, чтобы не побежать, свернул в боковую улочку. Увеличил шаг – и увидел милиционера. Сержант с рацией на портупее медленно шел навстречу. Пришлось замедлить ход, чуть опустить голову, лишь бы не обратить на себя внимания. Приблизившись, сержант покосился, но ничего не сказал, прошел мимо. Разойдясь с милиционером, Бугор прибавил шагу. К счастью, впереди остановилось такси. Подошел, сказал тихо: