Темные волосы накрывают ее груди темным одеялом, оставив видимыми только темно-розовые соски. Окутанная призрачно-розовым светом заката, она великолепна даже в пижамных штанишках с мордашкой Губки Боба.

– Ты хоть знаешь, как ты прекрасна? – спрашиваю я, и Алессия отвечает мне ошеломленным взглядом.

– Ua, – шепчет она. – Нет. По-английски. Ну и ну!

Мои джинсы будто уменьшились на несколько размеров. Хочется только одного: содрать с Алессии пижамные штанишки и погрузиться в нее. Но ей нужно время. Не сводя глаз с Алессии, я расстегиваю верхнюю пуговицу и молнию на брюках, высвобождая набухший член.

А может, снять их совсем?

Оставшись в трусах, я сбрасываю джинсы на пол. Делаю глубокий вдох и стараюсь выдохнуть ровно, держа себя в руках.

– Можно к тебе? – спрашиваю я.

Глядя на меня огромными глазами, она кивает, и не дожидаясь дальнейших разрешений, я ложусь с ней рядом, подпирая голову рукой. Я касаюсь длинных темных волос и, восхищаясь их мягкостью, пропускаю, будто шелковистую реку, между пальцев.

– Нравится?

Она улыбается смущенно, но с оттенком чувственности.

– Да. Мне нравится.

Ее язык быстро скользит по верхней губе. Подавив стон и чуть приподнявшись, я провожу тыльной стороной указательного пальца по щеке Алессии, спускаюсь к подбородку и дальше, к шее.

А потом останавливаюсь у золотого крестика.

– Ты уверена?

Ее бездонные глаза смотрят на меня, заглядывают в самую душу. Очень отрезвляюще. Под ее взглядом я вдруг чувствую себя даже более голым, чем можно вообразить.

Она сглатывает.

– Да.

– Если тебе что-то не нравится. Или ты не хочешь этого делать. Просто скажи. Договорились?

Алессия кивает и тянется погладить меня по щеке.

– Максим, – шепчет она, и я, склонившись к ней, накрываю ее губы своими.

Она стонет и зарывается тонкими пальчиками мне в волосы, ее язык осторожно касается моей верхней губы. Я горю от желания, как сухой лес на ветру. Взяв Алессию за подбородок, я целую ее еще глубже. Я хочу ее. Всю. Здесь. Сейчас.

Она отвечает на поцелуй. Исследует меня. Пробует на вкус. Раскрывает свое желание.

Оторвавшись от ее рта, я провожу губами по подбородку и дальше вниз… ниже, по ложбинке между грудей. Отодвигаю темную массу локонов и открываю цель, к которой стремился. Алессия ахает, крепче сжимает пальцами мою голову, а я нежно втягиваю в рот ее сосок. И сосу. Сильно.

Алессия вскрикивает.

Я ласково дую на розовый холмик, и она извивается рядом со мной. Провожу рукой вверх от бедер к другой груди и, взяв ее в горсть, играю с ней, сжимая и поглаживая, восхищаясь, как мгновенно выпрямляется от моих прикосновений второй сосок, ни в чем не уступая брату-близнецу. Алессия стонет, и ее бедра начинают двигаться в до боли знакомом мне ритме. Я глажу ее тело, одновременно губами играя по очереди с грудями.

Поддеваю резинку на пижамных штанах, и Алессия сама укладывает лобок мне в руку. Все. Я держу ее в самом низу. И она влажная.

Она готова.

«Твою мать».

Медленно, очень медленно я проскальзываю в нее пальцем.

Она тугая. И мокрая.

«Да».

Я убираю палец и снова осторожно ввожу его внутрь.

– Ай, – мяукает она и комкает простынь.

– Ох, малышка, я так тебя хочу. – Я целую ее в ложбинку между грудей. – Я горю с того дня, как впервые тебя увидел.

Алессия упирается головой в подушку и выгибается дугой, прижимаясь ко мне. Я целую ее живот и оставляю влажные следы на коже до самого пупка. Обвожу крошечный завиток носом, а мои пальцы тем временем входят в нее и выходят. Я снова целую ее в живот и провожу языком от одного бедра к другому.

– Zot…

– Пора кое с чем распрощаться, – бормочу я ей в живот и, убрав руку из пижамных штанов, сажусь на кровати.

– Я и не думала… – Ее голос стихает, когда я стаскиваю смешную пижаму и бросаю рядом с моими джинсами.

Наконец-то Алессия в моей постели, обнаженная и чертовски сексуальная.

– Ты видела меня голым?

– Да, – шепчет она. – Ты лежал на животе.

– Понятно.

«Так, приготовимся преподать урок».

Я снимаю трусы и выпускаю на свободу истосковавшийся в неволе член.

И прежде чем напугать этим зрелищем, склоняюсь к Алессии и целую ее. По-настоящему целую, изливая все свое желание, всю страсть в этом первом «обнаженном» поцелуе. Она жадно отвечает. Я глажу ее талию, спускаюсь по бедру, привлекаю ее мягкое, такое сладкое тело ближе. Развожу коленом ее ноги, и Алессия вжимается в меня, запустив тонкие пальчики мне в волосы. Пробуя на вкус ее кожу, я спускаюсь губами вниз по шейке к золотому кресту. Переворачиваю его языком, попробовав на вкус, а рукой снова беру в плен ее идеальную округлую грудь.

Она стонет, когда мой большой палец прижимает сосок, и тот поднимается, как готовый раскрыться бутон. Я накрываю его губами, нежно целуя и потягивая.

– Ох, Zot… – стонет Алессия, крепче сжимая руками мою голову.

Я не останавливаюсь. Жадно бросаюсь от одного соска к другому, облизываю, посасываю, целую… тяну. Она извивается и стонет подо мной, и моя рука сама собой скользит вниз, к конечной цели. Алессия застывает, едва дыша, когда мои пальцы касаются ее сокровенного местечка.

«Да».

Она мокрая. До сих пор.

Снова и снова обводя большим пальцем клитор, я вхожу в нее одним пальцем. Ее руки разжимаются, выпустив волосы, и вот уже она гладит мою спину, а потом впивается ногтями мне в плечи. Но я настойчиво вставляю в нее палец и вывожу – раз, другой, третий, ритмичными движениями, пока большой палец кружит над клитором.

Ее бедра двигаются в старом как мир ритме, а ноги будто костенеют подо мной. Еще чуть-чуть. Оставив полные груди, я тянусь к ее рту и прикусываю розовую нижнюю губку. Она сжимает кулаки и откидывает голову.

– Алессия, – шепчу я, и она кричит, сотрясаемая волнами оргазма.

Я крепко прижимаю ее к себе, пока ее тело конвульсивно подергивается, потом встаю на колени между ее ног. Она открывает темные глаза и удивленно оглядывает меня, будто сквозь облако.

Достав презерватив и пытаясь сохранить самообладание, я тихо спрашиваю:

– Ты готова? Я постараюсь побыстрее.

«А может, и стараться не придется».

Она кивает.

– Скажи, – прошу я, касаясь ее подбородка.

– Да, – выдыхает она.

Разорвав пакетик зубами, я быстро раскатываю презерватив, и на какое-то кошмарное мгновение мне кажется, что я кончу сию же минуту.