В прошлом Эдна немало удивлялась друзьям своей дочери — я постоянно жил в амбаре, а остальные, казалось, не имели других домов, кроме лесной чащи. По-моему, больше всех ей понравился Безумный Грач; вероятно, она почуяла, что в нем кроме крови воронова племени течет и капля крови койотов. Эдна до сих пор питает слабость к семейству псовых. Но без них не было бы Нетти и мы не собрались бы сегодня вместе с Эдной, чтобы покричать «ура» и похлопать в ладоши при виде вышедшей вперед девушки. Она получает аттестат из рук директора, и тот объявляет, что Нетти заслужила стипендию на время обучения в университете Батлера.

Эдна берет меня за руку.

— Это твоя заслуга, Джек, — говорит она. — Господи, как я рада!

— Не могу приписывать себе заслуг Нетти, — возражаю я. — Она сама добилась таких успехов.

— Ты понимаешь, что я имела в виду.

Кажется, понимаю. Но Нетти и сама жаждала знаний. Я только чуть-чуть ее подтолкнул на правильную дорожку.

Позже на ферме состоялась вечеринка — обычное сборище, к которому присоединились и молодые мальчишки-вороны из соседнего леса, и все повеселились на славу. В какой-то момент Зия и Мэйда решили исполнить тустеп на крыше амбара, а когда Джолен попыталась к ним присоединиться, все трое свалились вниз и пропали из виду за коньком крыши. Все, кроме Эдны, засмеялись, а она испуганно втянула в себя воздух.

— Не беспокойтесь за этих девчонок, — успокоил ее Безумный Грач. — Они никогда не попадают в такие ситуации, из которых не могут выбраться благополучно.

— Но амбар такой высокий…

Она не успела договорить, как все трое уже показались из-за угла сарая, пихая при этом друг друга локтями и оживленно пересмеиваясь.

Как только стало темнеть, Нетти с Медведем развели большой костер посреди двора, а мы вытащили из дома стулья и табуретки, и все расселись вокруг огня. Только Зия, Мэйда и парни из леса продолжали танцевать вместе с Джолен и ритмично притоптывали ногами в такт странной мелодии, извлекаемой Альбертой из неведомо как оказавшейся в ее руках скрипки.

Потом, когда Эдна уже ушла спать, над тлеющими углями полились песни и истории. Нетти подошла к крыльцу дома, где я примостился на ступеньках, глядя вдаль, на покрытый цветами луг, и вспоминая о недавнем прошлом, когда девочка-лисичка была совсем маленькой и бегала по лесам. Теперь это уже молодая женщина. Она по-прежнему принадлежит своим горам, и в ее речи слышен акцент, над которым могут посмеяться горожане, но в своих долгих прогулках она получила то, чему нельзя научить — умению внимательно слушать и смотреть. Я видел ее зарисовки полевых цветов и деревьев, читал ее коротенькие рассказы и знаю, что в ее лице горы обрели свой голос.

Больше всего на свете я горжусь этими ее способностями. Недавно она стала рассказывать мне свои собственные истории, и теперь она не смущается, не зная, с чего начать. Мы встречаемся как равные, нам есть о чем поговорить, и я очень рад, что Нетти не вспоминает прошлого.

— Эй, Джек, — окликает она меня. — Ты в порядке?

— Да, — киваю я. — Я просто любуюсь игрой лунного света на цветущем лугу.

— Ты не слушаешь истории.

Я бросаю взгляд в сторону костра. Безумный Грач как раз рассказывает о долгом путешествии в Африку, где они с Вороном встретили Коди. Он учил людей добывать огонь.

— Все это я уже слышал, — говорю я.

Она смеется и легонько пихает локтем в бок.

— Разве не ты учил, что истории можно слушать бесконечно?

— Это правда. Хорошая история, как и хорошая песня, никогда не старится.

Нетти молчит, и после моих слов между нами воцаряется спокойствие. Вот что я думаю: иногда любовь к другому человеку может подвигнуть вас на великие свершения, великое чувство будит в наших душах великие силы и само при этом ширится и расцветает. Но иногда любовь лишает возможности действовать и тянет назад. Для Нетти наступила пора идти своей дорогой и перестать желать невозможного.

Вороново племя и племя людей; даже с той примесью лисьей крови, которая так остро ощущается в Нетти, мы не можем оставаться вместе вечно. Ведь моя жизнь началась еще до того, как земля пробудилась из Далекого Прошлого и появился нынешний мир, породив человеческую жизнь, короткую по сравнению с нашей, словно пламя свечи на ветру. Вот почему Рэй не возвращается к своим прошлым увлечениям, вот почему девчонки-вороны не отличаются сдержанностью и время от времени отвечают взаимностью своим кузенам, но никогда не допускают их в свои сердца.

В прошлом у меня был печальный опыт подобных отношений. Но когда мои подруги умирали, я испытывал сильную боль, а я уже слишком стар, чтобы снова страдать. Правда, и мое сегодняшнее поведение причиняет боль. Может, даже еще более острую. Кого я стараюсь обмануть? Страдание уже проникло до самых костей и укоренилось в позвоночнике. Но придется потерпеть. Надо дать Нетти шанс прожить нормальную жизнь с представителем ее племени.

Вот о чем я думаю, но молчу. А вслух говорю совсем другое:

— У тебя появилось много хороших друзей. Постарайся их не забыть, когда уедешь в большой город.

Нетти еще в детстве понимала скрытый смысл фраз. Теперь она — молодая женщина, и этот дар только обострился. Она смотрит на меня, и моя душа для нее все равно что открытая книга. Она понимает, что сейчас я прощаюсь с ней.

— Я всегда буду любить тебя, Джек, — говорит Нетти.

Мэйда предупреждала меня об этом несколько лет назад, и Зия тоже. Но от этого не становится легче.

На следующее утро я покидаю ее дом и уношу в своем сердце боль. Крылья галки до рассвета мчат меня на юг, над Ньюфордом, над озером, до самой Мексики. Но расстояние не уменьшает страдания. И время тоже.

Когда-нибудь я должен буду снова ее увидеть.

Конец лета, 1971-й

Вести о Нетти я получаю от девчонок-ворон, от Джолен и от Безумного Грача, и мне никогда не надоедает выслушивать даже малейшие подробности о ее жизни. Я собираю обрывки историй, а они все растут, как молодая трава растет везде, где ее нога касается земли.

Это не только слухи, которыми всегда полны окрестности Хазарда. Теперь Нетти вышла на большую орбиту, хотя она и не так популярна, как герои страниц «Нью-Йорк таймс», но ее книги читают в самых различных местах, где никогда не слышали о горах Кикаха, о долинах и хребтах вокруг Хазарда, и никогда бы и не услышали, если бы Нетти о них не написала. Люди обсуждают ее произведения. О ней пишут.

У меня есть ее книги и каталоги двух ее художественных выставок. Но этого мало. Однажды я понимаю, что должен ее увидеть. Я не собираюсь вмешиваться в ее жизнь, я только хочу увидеть ее еще разок.

Но когда дело касается Нетти Бин, все всегда происходит совсем не так, как задумано.