И спустил курок.

Спустя минуту все трое бежали в сторону Шеки. «Укроемся у моей тещи», – всю дорогу твердил летчик. То, чего не смогли сделать его враги, сделал друг: он остался без самолета и недвижимости.

Москва, неделю спустя

Сергей Марковцев вышел из машины, обошел ее спереди, открыл дверцу и помог Кате выйти. Бросив быстрый взгляд на богатый портал, поверху которого находились камеры видеонаблюдения, он взял девушку под локоть и неспешно повел к входу в здание.

– За нами наблюдают.

– Я вижу. Скучающий вид, зевки и прочее в первую очередь вызывают у охраны подозрение.

– Я не дам тебе заскучать, – пообещал Марк.

– Правда? – улыбнулась Катя, отчетливо представляя себя и Марковцева на экране монитора. Немного странноватая пара. Ей за двадцать пять, ему полтинник. Идут под ручку, что-то щебечут друг другу. В этом плане они демонстрировали всегда непростые, а зачастую очень интересные отношения между начальником и подчиненной. Но охрана не знает этого. «Ничего, – подумала Катя, слегка нервничая. – Скоро узнают, что один из них начальник».

На Марковцеве был плащ бежевого цвета, светлый пиджак, рубашка в мелкую клетку, широкие брюки. Такое облачение было немного старовато, но он отличался от окружающих и в то же время не бросался в глаза. Он казался моложе своих сорока девяти, подумала Катя и щедрой рукой сбросила с него, как желтые листья с крыши машины, пять… нет, шесть лет.

Внутренний двор в этот ранний час блестел от воды. В арку свободно могла въехать пожарная машина, а значит, и поливальная тоже. Только здесь было не развернуться. Скорее всего двор поливали из шланга, и вода уходила через решетку ливневого стока, находящегося в центре двора. Но больше всего он походил на закрытую с четырех сторон площадь, но не в московском дворе, а в пражском. В первую очередь бросалась в глаза не планировка и массивы стен, а то, как мягко обволакивала их цветовая гамма. Это был бидермейер. Его не портил целый модельный ряд «Мерседесов», выстроившихся вдоль стены и наискосок, как на стоянке.

– Я начинаю скучать, – напомнила Катя.

– Ах да, – артистично встрепенулся Сергей. – Рассказать тебе, как я заполучил должность в мэрии?

– Было бы любопытно.

– Поначалу я сделал предварительный звонок по телефону, а потом наведался в конторку по изготовлению «любых документов», как значилось в объявлении.

– Солидный офис?

– Комната три на три метра, – конкретизировал Сергей, черкая пальцем на ладони. – Собственно, вся площадь в помещении лифтерки на первом этаже девятиэтажного дома.

– Такие подробности… И много народу там умещается?

– Я видел одного – с крысиным профилем мужика лет сорока. Мой ровесник. Ты понимаешь, о чем я.

– Если ты продолжишь в том же духе, то охранники, которые не спускают с меня глаз, заподозрят неладное.

– Да, на меня они точно не смотрят. И тот «крысеныш» тоже на меня ноль внимания. Скорее всего его задолбали холостыми визитами, и он уже отчаялся изготовить кому-нибудь высококлассную липу. «Эй! – позвал я его и пощелкал пальцами, привлекая внимание. – У вас что, на крик души эхо не откликается?» – «Это вы мне?» Клерк шмыгнул носом так, что ему позавидовал бы самый пропащий наркоман во время ломки, и показал анфас, оторвавшись от телевизора. Его профиль соответствовал его фасу, заметил я, что бывает не так часто.

– Что было дальше? – вставила Катя.

– Я порыскал глазами по комнате и даже нагнулся, заглянув под стол. Клерк подобрал ноги в полосатых носках. Видно, он был ярым поклонником шотландского «Селтика». «Ага, вам», – подтвердил я, повременив выпускать грубую фамильярность. «Я по объявлению. Мне бы ксиву выправить. Или я обознался дверью?»

– И тут ты демонстративно обернулся на дверь, – поддержала разговор Катя. До входа в офис «Фирмы» оставалось пройти шагов двадцать – двадцать пять.

– Мне пришлось вытягивать из него слова, – продолжал Марк, жалея о том, что не вооружен. Но в здание нельзя было попасть даже с перочинным ножом, не говоря о пистолете. Его он оставил под водительским сиденьем – с патроном в патроннике и снятым с предохранителя. Но что толку? – «Я так засветился, – говорю я ему. – Даже через дверь собственной квартиры прохожу с опаской. Вы же не спасаете жизни даром?» – «Бесплатно – нет, – встрепенулся он. – На всех нас можно многое накопать». С этими словами он нацепил на нос очки. Нос у него был такой длинный, что ему можно было смело менять работу. Ему бы подошла профессия ходячей витрины в оптике.

Катя рассмеялась.

– «Вас какой документ интересует?» – «Подойдет любой, – ответил я, – кроме справки об освобождении. Например, корочки члена горсовета. Не знаете, осталась такая должность?» По его глазам, блеснувшим за стеклами очками, я прочитал: «Выправим любую, хоть горнистом в струнном оркестре».

– Ты спросил насчет качества ксивы? – спросила Катя, останавливаясь перед дверью и дожидаясь, когда Марковцев ее откроет.

– Конечно.

– И что он ответил?

– Вот его слова: «Плохой документ лучше, чем вообще никакой».

– Исчерпывающий ответ. Спасибо, – Катя поблагодарила спутника и первой вошла в холл.

– «Говорите, корочки Московского горсовета? – продолжал Марк вполголоса. – Еще при Попове Гаврииле Харитоновиче было». Клерк даже приосанился. Потом вспомнил, что у него осталась где-то заготовка удостоверения работника правительства Москвы. Дальше загадал мне загадку: «Рабочий запорол четыре заготовки, тогда как мастер дал ему только три. Откуда взялась четвертая?..» Я приподнял руки: «Сдаюсь». – «Он запорол и образец тоже». В общем, я написал на бумаге свои данные – теперь я Земсков Сергей Михайлович. Когда-то у меня был паспорт на это имя. Его мне выправили в управлении контрразведки. Короче, на следующее утро получил корочки. К ним положен и должностной знак, но знаки в лифтерке не изготавливают.

– Лихо они работают.

– Это точно. – Марковцев первым подошел к конторке с двумя дюжими охранниками за барьером и показал одному из них корочки с золотым тиснением «Правительство Москвы» и гербом – святым Георгием Победоносцем на коне. Охранник попросил разрешения взять документ и, раскрыв его, прочитал: «Координационный совет по реконструкции центра Москвы». Этот удостоверение позволяло Марку открывать любые двери в центре столицы.

– Нам даны строгие рекомендации: проверять документы на предмет истечения срока. А здесь я такового не вижу.

– Когда истекает срок полномочий Лужкова? – спросил Марковцев.

– Но вы не Лужков.

– Зато я назначался на должность на срок полномочий самого мэра. Учи матчасть, сынок. И не вставай в позу. Я не в буфет заглянул, а по делу. Речь идет о реконструкции этого здания, а может, и сносе. – Видя, что строптивость не сходит с лица этого тридцатилетнего стража, одетого в темно-серый костюм, Марковцев прибег к испытанному способу. Деланно вздохнув, он посмотрел на часы и сокрушенно покачал головой: – У меня на заметке еще четыре здания. Передай начальнику, что я приеду через неделю. На бульдозере.