«Этот больной выздоровел, Воробьев его спас. Начальник вышел на работу. Он и сейчас жив», — сказал мне доктор Найдин. <Интересно различие в воспоминаниях: по одним помог пенициллин (1), по другим — поливалентная вакцина (2)>.

О Л. И. Брежневе

В. Г. Попов рассказывал, что иногда Леонид Ильич показывал свой пиджак с наградами и предлагал поднять его. «Пиджак был, действительно, тяжеловат».

О А. Н. Косыгине

«18 декабря 1980 года Косыгин умер. <…> Перед Новым, 1981 годом Виталий Григорьевич получил очень теплое поздравление с наступающим Новым годом. Алексей Николаевич всегда писал и отправлял свои поздравления заранее, и В. Г. с горечью сказал: „Выходит, что Алексей Николаевич поздравил меня и пожелал всего хорошего уже с Того Света“».

О Ю. В. Андропове

В 1983 г. на одной из консультаций зашел разговор о второй очень большой должности, которую предлагали Ю. В. Андропову.[62]И В. Г. со свойственной ему прямотой сказал: «По состоянию здоровья, Вам, Юрий Владимирович, и одной нагрузки много». На что Андропов очень доброжелательно сказал: «Вы, Виталий Григорьевич, меня подлечите, а мы потом разберемся в нагрузках». И дружески улыбнулся ему.

О генерале КГБ Г. К. Циневе

В конце 1983 г., однажды в ЦКБ В. Г. Попов докладывает академику Е. И. Чазову, начальнику 4-го Главного управления Минздрава («Кремлевки»): «Ты знаешь, к нам привезли заместителя председателя Комитета госбезопасности Георгия Карповича Цинева в тяжелом состоянии развивающегося инфаркта миокрада. Одновременно у него в связи с гипертоническим кризом кровоизлияние в глаз. Но оно еще небольшое. Если вводить тромболитические препараты, то кровоизлияние усилится и он потеряет глаз. Если же не вводить тромболитические препараты, то возникнет угроза его жизни. Как быть?» — Чазов советует: «Давай пойдем к этому пациенту и просто скажем ему об этой ситуации». Чазов продолжает свои воспоминания:

«Мы Циневу об этом сказали, и он ответил: „Не сомневайтесь! Жизнь есть жизнь, и мне она важнее, чем один глаз. Если я один глаз потеряю, то это не значит, что я потеряю жизнь“.

Когда мы потом уже пришли к нему, сказали, что, слава богу, теперь все позади, он пошутил: „Ничего, я своих врагов и одним глазом увижу“. А потом он спрашивает у Виталия Григорьевича: „Чем я могу Вам помочь?“ И здесь проявился весь В. Г. Он сказал: „Георгий Карпович, у меня одна просьба: мой учитель, профессор Д. Д. Плетнев, до сих пор не реабилитирован. Я бы просил Вас восстановить его доброе имя“. — „Хорошо, Виталий Григорьевич, — сказал Цинев. — Ну, а Вам-то лично, разве ничего не нужно? Ведь благодаря Вам я остался в живых“. — „Мне лично ничего не нужно“, — ответил В. Г.»

О А. А. Громыко

«За неуступчивость на Западе его называли „Мистер Нет“. Громыко относился к этой характеристике добродушно. Как-то он сказал: „Мои „нет“ они слышали гораздо реже, чем я — их „ноу“, ведь мы выдвигали гораздо больше предложений“».

* * *

Он <Попов> вообще был блестящий диагност. Сколько раз при неожиданной смерти диагностически неясного больного, которого Виталию Григорьевичу не успели показать, врачи бежали в его маленький кабинет старой клиники <у акад. В. Н. Виноградова на Б. Пироговской> с просьбой: «Виталий Григорьевич! Помогите поставить диагноз! Через час вскрытие!» Он брал историю болезни, листал ее, что-то спрашивал, хмурился и, наконец, произносил: «Пиши!» Ординатор лихорадочно записывал формулируемый В. Г. Поповым диагноз, а через два-три часа возвращался с известием: «Совпали!»

* * *

«Это наш замечательный рентгенолог Матвей Исаакович Непорент, блестящий специалист и очень яркий, хороший человек. Он говорил, что еще в царские времена за что-то пороли всю деревню, а их семью не тронули, и с тех пор за ними закрепилась Фамилия Непорент. Это была, наверное, шутка».

Жена В. Г. Попова вспоминает

«Он задремал у включенного телевизора. Показывали какой-то боевик. Вдруг из телевизора прозвучал отчаянный женский крик: „Помогите!“ Виталий Григорьевич встрепенулся: „Иду!“».

* * *

«Соседка возвращалась вечером домой в дорогой шубе. За ней погнался мужчина и почти настиг ее, когда она стала барабанить в нашу дверь и звать на помощь. <…> Виталий Григорьевич открыл дверь настежь, и когда бандит увидел его, то без всяких слов, перепрыгивая через ступеньки, выскочил на улицу. Я спросила соседку: „Почему Вы в свою-то дверь не звонили, ведь Ваш муж всегда дома?“ Она ответила: „Да разве можно сравнивать моего мужа с Виталием Григорьевичем?“ <Она, очевидно, имела в виду не только бесстрашие В. Г., но и его почти двухметровый рост.>».

Фрагменты из кн.:

[Сердце… 2009. С. 91, 97, 116, 124, 202, 203, 218]

Два эпизода из немецкой правительственной медицины

~ ~ ~

1

«Разумеется, немецкому канцлеру Бисмарку положено было иметь личного врача. И, разумеется, что он поначалу пользовался только услугами профессоров, которые тогда в Германии сами имели высокие титулы и были непререкаемыми авторитетами. Однако Бисмарка ни один из них не устраивал, и он менял их, „как перчатки“. Однажды кто-то посоветовал „железному канцлеру“ пригласить к себе не титулованного профессора, а скромного человека, очень хорошего врача. К нему пришел невысокого роста с небольшой бородкой немолодой человек, типа нашего земского врача. Он стал расспрашивать Бисмарка. В ответ канцлер только мычал. И тогда скромный доктор сказал: „Ваше высокопревосходительство, я ведь не ветеринарный врач!“ Бисмарк все понял. Он ответил на все вопросы врача. Дал себя тщательно осмотреть и больше врачей уже не менял».

Л. Д. Гриншпун в кн.: [Кассирский. 2008. С. 103]

2

«1984 год. Л. А. Костандов, Заместитель Предсовмина СССР, был бы спасен, не окажись он в двойных путах советской и ГДРовской „Кремлевки“. Вечером 4 сентября Л. А. Костандов вместе с другими членами советской делегации прибыл в отведенную для них как для почетных гостей правительства ГДР резиденцию в районе Берлин — Нидершенхаузен, на Чайковски-штрассе. После ужина в кругу своих коллег Леонид Аркадьевич удалился в приготовленный для него номер. Соседние комнаты в особняке резиденции были отведены его помощникам В. С. Зайцеву и Ю. С. Медведкову, которым Л. А. Костандов сообщил о внезапном резком ухудшении своего самочувствия. Врача в резиденции не оказалось, и была вызвана городская служба „Скорой помощи“. Но охрана закрытого для посторонних объекта <…> не пропустила на ее территорию машину городской медслужбы и потребовала вызова к больному только медиков из правительственной больницы, которые прибыли с большим опозданием. Своевременная медицинская помощь Леониду Аркадьевичу оказана не была, и он скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности». Дочери Л. А. Костандова просили высшее руководство разрешить похоронить отца на Новодевичьем кладбище, рядом с его женой, скончавшейся ранее. Однако руководство не стало отступать от жесткого протокола, в котором давно было расписано, по каким рангам и где должны быть похоронены руководящие деятели страны. Заместителей Председателя Совета Министров полагалось хоронить у Кремлевской стены.