Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Муза рассмеялась.
– Я тоже уже подумала об этом, но вы не поверите в то, что я хочу сказать. Помните, как мне воткнул вилку в руку несостоявшийся жених-шизофренник?
– Как вспомню, так вздрогну, – передернул плечами Григорий, перебивая свою пассию, ведь именно ему пришлось эту вилку доставать.
– Ну, так вот! К руке чувствительность вернулась! Я сначала сама не поверила, но это правда! Так, глядишь, после огнестрела и в эту руку вернется. Останется только потренироваться – и вперед, то есть назад в профессию! – сказала Муза.
Настя слушала ее, открыв рот.
– Да, с твоими талантами и такими способами возвращения чувствительности ты точно далеко пойдешь! Станешь снова звездой международного уровня. Я представляю ответ журналистам на вопрос: «Как вам удается настолько виртуозно владеть инструментом?» И ты такая, с папироской в зубах, вальяжно развалившись в кресле: «Как сказать, господа начальнички? Всегда играла, потом потеряла чувствительность. Потом пулю поймала одной рукой, вилку воткнули в другую. Все зажило, и теперь я играю, как Моцарт, в натуре!»
Настя сказала это с таким лицом, что все рассмеялись.
– Думаю, что я останусь с Викой, а все гастроли в моей жизни закончились. Теперь все свое время я посвящу семье, – сказала Муза, и Гриша поцеловал ей руку, – а бог даст, так и общего ребенка родим.
– А куда дели тело настоящего Виталия? Извините, что интересуюсь, порчу настроение в такой чудный день, – спросила Настя.
– Тело до сих пор не нашли, – ответил Григорий. – Но у Музы своя версия.
– И я уверена, что она верная. Не зря нам рассказали о пленных немцах, затопленных в болоте рядом с домом Виталия. Думаю, что он там. Антонина – страшная женщина… а ее дед руководил затоплением пленных. Гены… и страшное знание об этом. А то, что Петр не колется, – его это не спасет. Доказанных преступлений тянет уже на пожизненное, – ответила Муза.
– Я поражаюсь, как ты до всего додумалась, – покосился на нее Гриша.
– Я, когда поняла, что там правды не найти, вернулась в Москву, обратилась к тебе за помощью.
– Но догадалась-то ты! – настаивал он. – Я просто помог.
– Я же была на месте преступления, только картинка не вырисовывалась, а при взгляде со стороны все сошлось. Это как мелодия – нет-нет, а потом все сложилось и зазвучало. Так и у меня. Эх, принесла я всем только неприятности! – вздохнула Муза.
– Не говори так! Что бы мы без тебя делали? – обнял ее Григорий.
– А деньги? Куда теперь пойдут деньги? Наследство Федора? – спросила Настя.
– Хороший вопрос! Если нет того, кто бы их принял, оговаривалось с покойным, то ими могу распоряжаться я. Думаю, что…
– Благотворительность! – хором закончили за нее мысль Настя и Григорий, и он заказал для всех десерты.