А вскоре в семье моего друга произошла трагедия. В театре оперы и балета была премьера «Пиковой дамы» Чайковского, Анна Щербатова исполняла главную партию. Успех был грандиозный. Николай сидел в первом ряду с огромным букетом и влюбленными глазами смотрел на Аню. А после спектакля ее убили в собственной грим-уборной, она даже костюм снять не успела.

Но самым ужасным оказалось то, что сделал это Николай. Он страстно мечтал о детях, но у них с Анной все не получалось, и вдруг он узнал, что за годы их совместной жизни втайне от него она сделала несколько абортов. Для него это было предательством, убийство. Убийство его детей. Он не смог простить ее. К тому же незадолго до этой трагедии он встретил другую женщину. Балерину. Она служила в том же театре, что его жена. Девушка ждала от Николая ребенка. Все совпало странным образом, и беременность его возлюбленной, и известие о страшном предательстве жены. Мне кажется, у него случилось временное помешательство, к тому же незадолго до убийства он подарил жене тот самый перстень, зачем, понятия не имею. Она носила его, практически не снимая. Он был на ней в момент убийства, а потом пропал, и именно он помог милиции раскрыть это убийство.

Когда все это случилось, мне разрешили свидание с Николаем. К уголовным преступникам наш закон был снисходителен. Он рассказал мне все и попросил не бросать его возлюбленную и их ребенка. Николая расстреляли. А я познакомился с Машей. Она была удивительной девушкой с невероятными искрящимися глазами, — тепло улыбнувшись, проговорил Пифагор. — Мы познакомились, я стал навещать ее, помогал чем мог. Вскоре у нее родилась дочка. Даже сейчас тяжело одной поставить на ноги ребенка, а в те годы это было почти подвигом. Маша отказывалась брать деньги, но я все же сумел убедить ее, что это средства, оставленные мне для них Николаем, и хотя она так и не сумела его простить, и даже Светлане не рассказывала об отце, деньги все же брала. Замуж Маша так и не вышла, думаю, не смогла справиться с потрясением от поступка Николая. Хотя я знаю, что за ней многие ухаживали. Виделись мы нечасто, раза четыре в год. Дни рождения, Новый год и Восьмое марта. Перстень и шкатулка все эти годы хранились у нее. Время шло, девочка выросла и вышла замуж. Мы общались все реже, зятя Маши Решетниковой я никогда не видел, да и к чему мне это?

— Решетниковой? Марии Решетниковой, тещи Геннадия Полушевича? — не выдержав, воскликнул полковник.

— Вот именно. Представьте мое удивление, когда, придя на встречу с незнакомым молодым человеком, я вдруг увидел тот самый перстень. Ему я отказал, а сам позвонил Маше и между делом поинтересовался, кто у нее зять и что случилось с перстнем Николая. Но с самим молодым человеком я больше не встречался. И более того, на следующие сутки имею твердое алиби, — последнее заявление было сделано сухим, неприятным тоном. — В какое время погиб молодой человек?

— Около трех ночи.

— Трех ночи? — растерянно повторил Пифагор. — Увы, боюсь, что на это время мое алиби не столь безупречно. — Озадаченно потер он лоб. — Но в любом случае вы знаете, что я к убийствам не имею никакого отношения, — неожиданно взглянув в глаза полковнику, заявил подпольный ростовщик.

— Знаю, что не имели, — усмехнулся краем губ полковник, подчеркнув слова «не имели». — А скажите мне лучше, почему вы все же отказались принять перстень в виде залога? Неужели только из-за сентиментальной памяти о друге?

— О Николае? Конечно, нет. Столько лет прошло, какие уж тут сантименты? Но, мне кажется, я достаточно ясно объяснил свои мотивы. Я бы не взял этот перстень, даже если бы нашел его на тротуаре. Я бы не принял его даже в качестве подарка. Это по молодости лет история перстня показалась мне этакой забавной и сказочкой, а прожитые годы убедили меня в том, что окружающий нас мир гораздо сложнее, чем объясняют нам учебники, и наука не так уж всемогуща, как пытаются нам доказать современные Коперники и Ньютоны. Нет. Я бы никогда не взял этот перстень. Он проклят.

Жорка, сидящий в сторонке за спиной Пифагора, разочарованно покрутил пальцем у виска. Может, этот тип в молодости и был тайным гением криминального мира. Но к старости крыша у него явно поехала, а мозги подраскисли. Тоже мне, сказочник. Перстень Пиковой дамы! Три карты! Проклятие. Вот ведь бред. Но Пифагор словно почувствовал идущую от Жорки волну недоверия и насмешки.

— Понимаю, вам мои слова кажутся старческим бредом, но на всякий случай уточните, сколько раз ваш Полушевич воспользовался перстнем?

— По словам его жены, он трижды выигрывал, причем очень большие суммы, после чего обещал завязать и не сдержал слова. Играя в четвертый раз, он спустил весь выигрыш, а в пятый раз проиграл машину и все их сбережения.

— Ну вот, — взмахнул рукой Пифагор. — А в шестой раз его убили. А проклятия никакого нет. Это совпадение, — с сардонической насмешкой заметил он.

— Проклятие к делу не пришьешь, — прервал его веселье полковник. — Скажите, какие отношения были у Марии Решетниковой с зятем?

— Как я уже вам рассказывал, виделись мы нечасто и близких доверительных отношений между нами не было. Она никогда не жаловалась на зятя, но из отдельных ее замечаний у меня создалось впечатление, что зятем Маша недовольна. При этом лично у меня сложилось впечатление, что Свете с мужем очень повезло. А что касается самой Маши… знаете, мне, кажется, рана, которую ей нанес Николай, до сих пор не зажила. Она искренне любила его, верила ему, считала его самым замечательным, добрым, порядочным человеком на свете. Ну, а как же? Дважды Герой войны, боевой офицер, полковник, красавец, умница, образованный, интеллигентный. Идеальный мужчина. И вдруг убийство? Он задушил жену шнуром. Маша с Аней служили в одном театре. Она знала все подробности убийства, но ей и в страшном сне не могло присниться, что это сделал человек, которого она любит, который ее обнимает, целует, от которого она ждет ребенка. Для нее это был ужасный шок. Я думаю, если бы это было возможно, она бы избавилась от ребенка, не стала бы рожать от убийцы. Но срок был уже большой. Да и аборты в то время были запрещены. И вот с этой раной она жила всю жизнь, и свое недоверие к мужчинам, лекало своей жизни, если так можно выразиться, она перенесла на дочь.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, дело было не конкретно в этом молодом человеке. Выбери Светлана другого кандидата, Маша бы не одобряла его. Она всегда будет уверена, что рано или поздно муж Светланы предаст ее, или совершит преступление, или сделает еще что-то плохое. Это стереотип ее мышления, и он никогда не изменится. На месте Светланы я не стал бы съезжаться с матерью. Молодым надо жить отдельно, тогда их семейная жизнь имеет шансы сложиться счастливо, — закончил задумчиво Пифагор.

— А у вас есть дети? — неожиданно поинтересовался полковник.

— Да, дочь. Она еще очень молода, я поздно создал семью, — тепло улыбнувшись, проговорил Пифагор. — Хорошая девочка, в следующем году оканчивает школу при консерватории. Пианистка.