— Мария Ивановна, наша с вами беседа нигде не запротоколирована, никуда не представлена и не подшита, но мы оба знаем, о чем именно шла тогда речь. Мы оба в ней участвовали, вы и я, — мягко, но четко проговорил капитан. — Не унижайте себя и меня этими бессмысленными увертками. Не стоит.

Жорка капитану за его выдержку был готов аплодировать, лично он в душе своей уже рвался в бой с криками: «Как вам врать не стыдно, старая женщина, какой пример внучке подаете!» — и прочее в том же роде. По сути, бессмысленное сотрясание воздуха. А от вкрадчивых, тихих слов капитана Решетникова залилась ярким стыдливым румянцем. Есть, значит, совесть!

— Возможно, я тогда просто не придала вашим словам значения.

— Ясно. Что ж, благодарю вас за помощь и еще раз извините за беспокойство, — вежливо попрощался капитан.

Жорка только буркнул что-то невразумительное.

— Итак, Георгий, перстня у Решетниковой нет, — выходя из наполненного аммиачными парами подъезда на свежий весенний воздух, проговорил капитан. — Уже кое-что. Надо бы нам получить точное описание этого перстня. Давай поступим так, поезжай к Пифагору, точнее, к гражданину «Селезневу», как он теперь себя величает, и попроси его составить подробное описание этого перстня, пусть нарисует его. Думаю, что от него в этом вопросе будет больше толку, чем от гражданки Решетниковой. А я займусь поклонниками Светланы Полушевич. Идет?

— Да. То есть так точно.

Весь день Саня Шубин носился по городу, собирая сведения о членах карточного клуба. И даже встретился с генерал-майором в отставке Скворцовым, как наиболее надежным из всей компании. Правда, ради этого пришлось Сане ехать за город, генерал на майские праздники уехал с семьей на дачу.

— Значит, утонул? — потирая крупный квадратный подбородок, проговорил генерал. — Ну, надо же. Я вашего молодого человека видел дважды, он произвел на меня хорошее впечатление. Воспитанный, выдержанный. Везло ему фантастически. Я-то сразу смекнул, что надо карты сбрасывать, такое везение — вещь не случайная. А вот Вадим Свистунов и Карен — те сцепились с ним, да, как я слышал, он их почти догола раздел.

— Да, первые три раза Полушевичу везло, а в четвертый раз он проиграл все, что выиграл раньше. А в пятый — все, что имел.

— Ничего себе. Значит, не выдержали нервишки, — покивал лысой шишковатой головой генерал.

— Полной уверенности у нас в этом нет, — нехотя сообщил Саня. — Накануне гибели он активно искал деньги взаймы, к тому же пытался заложить старинный перстень, которому, по слухам, цены нет. Когда тело вытащили из Невы, перстня на Полушевиче не было.

— Вот оно что, — понимающе кивнул генерал.

— Миша, — выглянула на террасу очень приятная полненькая женщина в толстой вязаной жилетке, — что вы на улице мерзнете? Я самовар поставила, и Варя булочек напекла. Идите чайку попейте, мы вам с молодым человеком мешать не будем.

— Ну, что, не побрезгуете с подозреваемым? — подмигивая Сане, спросил генерал.

— Да что вы, я вовсе…

— Шучу. Идемте чайку попьем и разговор закончим. Знаете, хоть компания наша сложилась давно, но близко мы друг с другом незнакомы, вне карточной игры не общаемся, может, разве что Вадим с Митей. Они приятели, один — художник, второй — скульптор. Еще со студенческих лет знакомы. На мой взгляд, очень приличные ребята. Вадим недавно в каком-то всесоюзном конкурсе победил, получил большой заказ, его-то он вашему Полушевичу и проиграл.

— А у приятеля его откуда деньги?

— Гм, он, видите ли, на кладбище подрабатывает. Памятники делает, надгробия. Нет, вы не подумайте, все официально. У меня недавно товарищ от инсульта умер, так я его семье посоветовал к Мите обратиться. Отличный памятник сделал, и все по квитанции. А так он, конечно, и другими вещами занимается. Серьезными. Но деньги в основном на кладбище зарабатывает, — смущенно пояснил генерал.

— Ясно, спасибо, Михаил Павлович. А вот Карен, он кто такой?

— Карен, вообще-то он человек солидный, в возрасте уже, но как-то так уж повелось… Отчество у него больно заковыристое, и, когда мы познакомились, все путались, получалось неудобно, вот он и предложил просто по имени обращаться.

— Понятно, а кто он по профессии? Чем занимается?

— Вот тут я, пожалуй, затруднюсь. Мы же при приеме в клуб справку с работы не требуем, — улыбнулся генерал. — Но, мне кажется, он то ли настройщик музыкальных инструментов. То ли их реставрацией занимается. С определенностью могу сказать, что-то в этом роде.

— Он очень состоятельный человек?

— Ну, что значит состоятельный? Вы поймите, мы же советские люди, и никто из нас миллионами не ворочает. И признаться, обычно мы играем на небольшие суммы. Так, для интереса. А вот когда появился ваш молодой человек, вот тут всех словно эпидемия азарта охватила. Я даже на себе почувствовал. Но я человек пожилой, калач тертый, смог вовремя остановиться. У Мити тогда с деньгами было напряженно, и то пытался у нас перезанять, а вот Вадим, Карен и еще Зиновий Абрамович, те просто голову потеряли.

— Зиновий Абрамович? Про него вы прежде не упоминали.

— Да? Это наш старейшина. Милейший человек. Интеллигент, большая умница, врач-стоматолог. Точнее, протезист, кажется. Уже к семидесяти, а все еще работает, — с большим уважением отозвался генерал. — Азартен, как мальчишка! Жена его очень наши собрания не одобряет. Даже дома его запирать пробовала. А вообще компания у нас пестрая. Мы вот с Зиновием Абрамовичем уже люди пожилые, Вадим с Митей — молодежь, Александра Федоровича как-то непонятно куда определить, ну а Карен человек средних лет. Ах да. Совсем забыл, у нас же еще Максим Романович имеется. Он, правда, нечасто бывает, но все же. Ему что-то около сорока. Научный работник. Где трудится, точно не скажу. По-моему, в каком-то «ящике». А еще Борис Семенович, этот по торговой части, есть еще Станислав Янович Томский, артист, в Малом драматическом играет. Да вы его, наверное, знаете, известный человек, сейчас на гастролях, а у Бориса Семеновича язва, уже месяца полтора не появлялся. Ну, вот и все. Да вы чай-то пейте и на булочки налегайте, не стесняйтесь, — вспомнил о хозяйских обязанностях генерал. — А сегодня у наших сбор, у Мити в мастерской, так что сходите, полюбопытствуйте. Познакомьтесь. А только мое мнение, никто из них как бы ни проигрался, сколько бы денег ни спустил, ни за что бы на человеческую жизнь не покусился. Мы хоть все и разные, и кроме карт нас ничто не связывает, а все равно, порядочного человека, его сразу видно.

Вот на этот счет у Сани было собственное мнение. А булочки у генерала были и вправду вкусные, с корицей и с изюмом. Пальчики оближешь.

— Да нет, товарищ старший лейтенант. Михаил Павлович, наверное, неправильно меня понял, — суетливо потирал маленькие пухленькие ручки с коротенькими живенькими пальчиками Карен Врамшапухович. Отчество у товарища Заваряна действительно было сложно произносимым. — Я не настройщик, я скорняк, — слегка заикаясь от волнения, объяснял он Сане Шубину. — У меня жена аккомпаниатор, в Ленконцерте работает, у нас в доме несколько инструментов, рояль, скрипка, дочка на ней занимается, виолончель, это сын играет, к нам часто настройщики приходят, а сам я — нет. Сам я скорняк, в меховом ателье на Невском работаю. У меня и характеристика с места работы есть, я победитель социалистического соревнования. У меня и грамоты есть, и вымпел.