Она прошла по коридору, заглянула в кухню, но никого не увидела. Поселилось нехорошее ощущение, тревога. Инга сглотнула и свернула в гостиную. Карл сидел в кресле и читал книгу, хмуро сдвинув брови. Хватило одного взгляда, чтобы понять, он злится.

— Прости, — села на диван рядом. — Хочешь чего-нибудь? Приготовить ужин в качестве извинения?

Карл демонстративно перелистнул страницу, а после поднял взгляд.

— Прости. В следующий раз я сбегу, всё равно это пустая трата времени.

— Не видел у тебя этого платья. Новое? А на лице что? Решила накраситься? На философию нужно соблюдать строгое соответствие нарядов?

— Нет, это… — Инга протёрла лоб. — Я просто сплю плохо, вот и пытаюсь… замаскировать следы усталости. Не сердись. Платье просто платье. Можешь посмеяться, но я даже не помню, как его надевала. Скорее всего, это сестры, поэтому ты его не знаешь, — она виновато улыбнулась. — Прости… Как тебя порадовать?

Говорить такие вещи она опасалась, но Карлу иногда нравилась её «инициативность», если это можно так назвать. Подкрепляя раскаяние, она осторожно дотронулась до его колена кончиками пальцев, но он раздражённо сбросил руку.

— Иди и делай что хочешь. Как всегда.

Инга хотела возразить, но не решилась. Сейчас Карл злится, но может ужин успокоит? С продолжением… Инга устала, конечно, но любимый важнее.

— Сейчас посмотрим, что у нас есть, — осторожно улыбнулась она и встала.

Вернулась на кухню, зажгла свет и, вздохнув, подошла к шкафчикам. Карл редко ходил по магазинам, но тут ещё должно остаться что-то, из чего можно приготовить вкусную еду. В этом вопросе она научилась экспериментировать и находить интересные сочетания. Нехорошее предчувствие стянуло горло, и Инга на миг замерла. Нужно собраться. Да, это её ошибка, но она обязательно исправится. Дурацкие экзамены…

— Знаешь, Инга, — за спиной раздался голос Карла. — Я ждал тебя, искал, даже домой к тебе ходил. Но тебе, видимо, компания Саймона приятнее, чем моя.

— Прости, — она неуверенно обернулась. — У меня правда было занятие, я только сумку заскочила бросить и сразу к тебе. Прости пожалуйста.

Карл подошёл и обхватил её за шею.

— Занятие? С Саймоном? Не можешь оторваться от большого уцианоского хера?

— Что? Н-нет, конечно, нет, — Инга сжалась, глядя ему в глаза. — Но он был там, да. У нас же совмещённая философия. Любимый, мы просто общаемся, ты же знаешь. Он мой друг, но люблю я тебя.

— Ну, да. Любишь меня, а трахаешься с ним, — Карл цокнул языком. — Инга, кто бы мог подумать, что ты такая шлюшка. Но раз ведёшь себя так, то и обращаться я с тобой буду как с дешёвой подстилкой. Тебе так нравится, да? — он одним движением, развернул её и уложил животом на стол, прижимая рукой голову. — Сейчас получишь новый опыт, малышка.

— Нет, не надо, — она дёрнулась, но Карл прижал сильнее и намотал волосы на кулак. — Я не сплю с ним! Ни с кем!

— Я тебе говорил, меня бесит, когда он рядом. Но тебе плевать, — он задрал ей платье и спустил бельё. — Значит, и мне плевать на твои слова.

По ушам ударил металлический звук застёжки ремня и шорох брюк. Хватка на миг ослабла, Карл потянулся за бутылкой масла. Открутив крышку, он щедро налил сначала её на бёдра и ягодицы, а после смазал ладонь и провёл по вставшему члену.

— Не надо, — из глаз брызнули слёзы. — Не надо, пожалуйста! Я сделаю, как скажешь, не буду с ним говорить! Не надо!

— Конечно не будешь, — Карл склонился к уху и шепнул. — Малыш, но ты сама спрашивала, как меня порадовать. Вот… — он грубо толкнулся в неразработанное отверстие, — …так.

Инга вскрикнула, ударив по столу ладонью. Сейчас она не помнила, что должна молчать. Во второй половине дома живёт ворчливая соседка, которая не терпит шума. Слишком больно и неожиданно, хотя Инга понимала, к чему всё шло.

— Чего ты верещишь, — рыкнул над головой Карл. — Я ещё и наполовину не вставил. Расслабься, — он звонко шлёпнул по ягодице ладонью и вошёл весь. — Сейчас все мысли об Уциане вытрясу, — прошептал он.

Инга зажала рот ладонью и зажмурилась. Прекратить плакать было выше её сил, но делала это беззвучно. Больно. Очень. Пыталась расслабиться, как он и велел, получалось плохо. Бросило в холод, так что дрожала то ли от него, то ли от напряжения, которое никак не могла снять.

— Ты привыкнешь, — повторял он, вдалбливаясь снова и снова. — Тело привыкнет к размеру… Тебе начнёт нравиться… Начнёт.

Инга постанывала в такт жалобного скрипа ножек стола по кафелю, а темп увеличивался, становясь всё жёстче и болезненнее.

— Моя, моя, моя, — рычал Карл, сжимая бёдра до синяков.

Поскорей бы всё закончилось. Это не может начать ей нравиться. Кожа там горела огнём. Даже с маслом казалось, что внутрь входит огромное сучковатое бревно, разрывающее ткани. Она не знала, сколько это длилось, но отметила, когда темп ускорился по смазанным ощущениям. Боль заполнила целиком. Может это он и называл «привыкнешь»?

Карл схватил её за волосы, вынуждая запрокинуть голову и задвигался так быстро, что Ингу подбрасывало. На выступающих косточках таза точно будут синяки.

В какой-то момент внутри ощутилась тёплая жидкость, Карлу стало скользить легче, но боль усилилась. Спустя несколько толчков он рыкнул и упал сверху тяжело дыша, так и не выходя. Заполнил всю. Сперма закапала на тёмную плитку.

— Вот так, малыш, — удовлетворённо выдохнул Карл и наконец вышел из неё. — Как же хорошо.

Инга не шевелилась, сама не веря, что уже всё. Когда осознание наконец коснулось мыслей, ноги не выдержали, и она упала на пол, дрожа как в лихорадке.

Холод. Никогда в жизни не было так холодно и больно. Закрыв лицо руками беззвучно расплакалась.

— Тихо, — Карл легко поднял её на руки и шепнул на ухо. — Прости, я перестарался, но ты ведь сама виновата. Знаешь, как я тебя люблю, и так испытываешь моё доверие. Пойдём, малыш, — он нежно поцеловал её, — попробуем остановить кровь.

Месяц Воды. Первая декада. День 4

— Привет, не спишь? — негромко спросила Инга, заглядывая в комнату.

— Нет, заходи, — сейчас маг сидел на кресле у пылающего камина в чёрных брюках и чернильно-синей рубашке. Пляшущие блики огня отражались в светлых, почти белых волосах, которые за время путешествия отрасли и спадали на лоб.

Внезапно подумалось, насколько он отличается от друзей. Все трое излучали здоровье, даже чересчур худой для своего роста Крис, светился энергией. У Акеля он понемногу приходил в форму и это… хуже. Слишком красивым становился, притягивал ненужное внимание. Зато Дани не худой, а скорее субтильный, с белой как снег кожей и меланхоличностью на лице. И близко не воин. Учёный, интеллектуал с тактичным, вкрадчивым голосом. Тяжело представить, что именно он лидер и командир Избранных. Тот, кто по рассказам, в одиночку победил древнее бессмертное чудовище.