Некие контрабандисты, – Шахов снова перешёл на английский, – собирались в подаренной Вам маршрутке вывезти картины за пределы России.

– Этого не может быть! – воскликнул Шумандер.

– Этого не может быть! – словно синхронный переводчик, закричал по-русски Лунц. – Здесь два портрета и оба – купчихи Нечетовой!

– Во как? – Шахов посмотрел в зеркало заднего вида.

В двадцати метрах от «Газели» шёл автомобиль ГАИ, за рулём которого угадывался бородатый человек в тёмных очках.

– Легавые! – обернулась назад Аннушка. – Миха, прибавь!

– Уже прибавил! – ответил Миха, вызывая нажатием акселератора визгливую даже на такой скорости пробуксовку колёс.

– Дьявол… – прошептал Алик, вглядываясь в лицо преследующего их человека. – Он не успокоится, пока не убьёт меня.

Но его уже не никто слушал.

Ярко-красная «Газель» Михаэля Шумандера пересекла финишную отметку и въехала в узкий коридор, образуемый двумя толпами ликующего народа. Среди встречавших выделялись телевизионщики с камерами, солидные дяди в костюмах (городские чиновники) и полуобнаженные девушки в яркой одежде (промоутеры спонсоров). За толпой виднелась построенная для праздничного концерта сцена.

Шахов сбросил скорость, демонстрируя желание остановиться, но в конце живого коридора он резко газанул, выкрутил руль вправо и, словно вода в трубу, бешеной струёй ворвался в какой-то переулок.

– Ты куда? – обнимая рулоны картин, поинтересовался сидящий на полу Алик.

– К легавым! – гаркнул Ферзь. – Они ко мне, а я к ним!

– Миша, хвост! – Аннушка с ужасом глядела на автомобиль ГАИ, с некоторым опозданием устремившийся за ними.

– Ты проехал финиш! – подключился к разговору Шумандер.

– Сдадим художественные ценности государству и вернёмся, – объяснил ему свой поступок Ферзь.

– А нельзя ли сделать наоборот? – в голосе чемпиона «Формулы-1» появились металлические нотки.

– Если наоборот… – войдя в азарт гонки, Миша привычно петлял по улицам. – Тогда нас обвинят в контрабанде. И тебя в том числе.

– Меня?! А-аа… – Шумандер ткнул себя в грудь больной рукой и тут же застонал от боли. – Но зачем мне, заработавшему десятки миллионов на автоспорте, заниматься какой-то контрабандой?

– А это уже суд решит – зачем, – пояснил Ферзь. – А так мы обеспечим себе звание добропорядочных граждан, а тебе, Михаэль, имидж борца с международной преступностью.

– Но мне не нужен ещё один имидж! Мне хватает имиджа лучшего автогонщика!

– А у тебя нет выбора, – утихомирил его Шахов. – Ни у тебя, ни у нас. Либо мы мафиози, либо борцы с мафией.

– Ты из KGB? – сурово глянул на журналиста Михаэль.

– В данный момент мне бы очень хотелось быть именно оттуда, но – увы! – Миша вздохнул.

– Через квартал – здание Прокуратуры, – раздался голос Алика. – А до ФСБ далеко.

– Гражданин России имеет право обратиться к любому сотруднику правоохранительных органов, – процитировал Шахов какой-то документ. – Я удивляюсь, что нас не пытаются тормознуть до сих пор.

– Закрыть Шумандера – это, в натуре, война! – объяснила такое лёгкое передвижение Ферзя по городу Аннушка.

– А убить шеф-редактора «Радио Фокс» – всего лишь сенсация, – констатировал Алик.

На протяжении всего послефинишного пути и Лунц, и Килькина внимательно вглядывались в заднее стекло маршрутки, следя за преследующими «Газель» гаишниками.

– Я притираю тачку ко входу, и все мы быстро валим через пассажирскую дверь, – предупредил Ферзь спутников. – Алик, не забудь достояния отечественной культуры!

– А что делать мне? – раздражённо спросил Шумандер.

– Я бы на твоём месте пошёл с нами… – рассудил Алик.

– В Sibir? – Шумандер замахнулся на «торпедо» больной рукой, но вовремя остановился. – Чёрт меня дёрнул согласиться на гонки в Вашей медвежьей стране!

– Ты хоть одного медведя у нас видел? – обиделся за страну Ферзь. – Сам вон лапу сосёшь, – добавил он по-русски, кивая на вывих гонщика.

Маршрутка едва не заскочила на ступеньки главного входа Прокуратуры. Шахов, сбросил с себя шлем с наушниками, о которых забыл с момента встречи с Аликом и Аннушкой, перекатился в салон и следом за «пассажирами» побежал в здание. Михаэль Шумандер после секундного замешательства поспешил за ними.

– Мы располагаем ценной информацией по делу о хищении из Российского Национального музея, – провозгласил Шахов дежурному на вахте.

– Минуточку, – молвил дежурный, беря трубку телефона.

– Мы идём к генералу Репину, – прогремел сзади голос Васнецова. – Пропустите этих граждан – они со мной, – он привычно хлопнул перед лицом дежурного служебным удостоверением.

Дежурный взял по козырёк и разблокировал пропускную вертушку.

– Не узнаю Вас без грима! – усмехнулся Шахов, идя рядом с Васнецовым по коридору.

– Я Вас на крыше «Газели» тоже не сразу ночью признал, – в тон ему ответил следователь. – Но на видеозаписи Вы видны отчётливо.

Миша помрачнел и замолчал.

– А Вы где были всё это время, господин Лунц? – спросил Васнецов, поворачиваясь к идущему позади Алику.

– Купался в озере, – глядя куда-то перед собой, ответил шеф-редактор.

– Рановато открыли купальный сезон, – оглядел его Васнецов. – Не простудитесь?

– Лучше быть простуженным, чем утопленным, – грустно улыбнулся Алик и прижал к измятой рубашке свёрнутые полотна.

– Об этом мы сейчас тоже поговорим, – следователь открыл дверь приёмной генерала Репина.

– Вас ждут, – поднялась им навстречу секретарь.

– Я знаю, – победно кивнул ей Михаил Викторович Васнецов.

– Товарищ генерал! – воскликнул он, входя в кабинет. – Операция «Находка», целью которой являлось возвращение государству «Портрета купчихи Нечетовой», успешно завершена.

– Не ори – не на митинге, – буркнул сидящий за столом со стаканом крепкого чая Репин.

– Алик Георгиевич, прошу Вас! – с интонацией ожидаемого эффекта сделал приглашающий жест следователь. – Покажите руководителю следственной группы то, что находится у Вас в руках.

Измотанный Лунц пожал плечами и шагнул к приставному столу. Шахов, Килькина и Шумандер остались у двери.

– Вот, – тихо проговорил Алик, разворачивая один из рулонов на столе.

– Она! – восторженно блеснул глазами генерал. – Она самая!

Лунц, не выражая никаких эмоций, разложил второй портрет, и взорам присутствующим предстал ещё один «Портрет купчихи Нечетовой».

– Да вы, товарищи… – генерал не на шутку разволновался. – Да вы, ребята… – он встал, вышел из-за стола и приблизился к стоящим у двери. – Вы же… – он обнял Михаила Шахова за плечи. – Да вы просто молодцы! А вы… – он переместился к Лунцу и протянул ему руку. – Вы товарищ…

– Лунц, – бесстрастно подсказал Алик.

– Вы, товарищ Лунц, – герой!.. – Репин затряс руку Алика. – Вас, товарищ Лунц… – он не выдержал и захватил шеф-редактора в свои объятия. – Надо представить к награде! – генерал отпустил Алика и растроганно вздохнул.

– Ефим Ильич, – в голосе Васнецова послышалась лёгкая обида. – Тут все постарались, не один Алик Георгиевич…

– Да-да, конечно, – спохватился Репин. – Прошу к столу! – приглашение прозвучало так, будто стол для совещаний ломился от яств. – Чай, кофе с печеньем? Чего покрепче предложить не могу, потому как служба, – генерал развёл руками и поспешил занять своё кресло. –