то же лицо, – настаивал Штатский. – И свидетельские показания Анны Килькиной, которую мне запрещают допросить…

– Вам никто ничего не запрещает! – перебил его Репин. – Гражданка Килькина, помогавшая Шахову в рамках проведённой операции, в настоящий момент проходит психологическую обра… То есть, не обработку, а как её? Эту…

– Реабилитацию, – подсказал сидящий напротив Штатского Васнецов.

– Вот именно – реабилитацию, – подхватил генерал. – Кстати, и Вы, Семён Борисович, по чистой случайности не стали жертвой преступления, направленного на устранение Анны Килькиной. Машиной Вас ведь не Шахов давил!

– Данная авария не имеет никакого отношения к преступлениям Ферзя, – методично проговорил Штатский.

– Правильно! – обрадовался Репин. – Потому что Шахов – это не какой-нибудь Ферзь, и в отличие от разыскиваемого Вами бандита готовился в то время к проведению запланированной нами операции «Находка». Вступал в связь с контрабандисткой Шульц, пил с ней водку, вёл наблюдение, ну и так далее. А гражданка Килькина изображала ревность, чтобы отвлечь внимание контрабандистки Шульц.

– А торговый павильон, где работала Килькина, Шахов тоже для отвлечения внимания разгромил? – саркастически усмехнулся Штатский, доставая здоровой рукой пачку сигарет из кармана пиджака.

– Семён Борисович, – Ефим Ильич сложил руки в замок и доверительно наклонился к Штатскому. – Я Вас прекрасно понимаю. Все мы люди служивые, подневольные… Белку в колесе не только ведь раскручивать, но и закрывать надо.

– Так точно, товарищ генерал, – сухо подтвердил Семён Борисович. – Разрешите, я закурю?

– Закуривайте! – чуть поморщившись, махнул Репин. – Так вот, – вернулся он к прерванной мысли. – Закройте дело Ферзя в связи со смертью обвиняемого.

– Не понял… – собравшийся было прикурить Штатский, не донёс пламя зажигалки до сигареты.

– А что тут понимать? – удивился Репин. – Погибший в ходе своей преступной деятельности Григорий Штрих и есть Ваш Ферзь!

– Штрих – Ферзь? – от неожиданности Штатский выключил зажигалку и вынул изо рта сигарету.

– А Вы сами рассудите, – мягко улыбнулся генерал. – Убийство Вероники Лунц, убийство двух своих подельников, попытка убийства Алика Лунца… А? Каков масштаб! – Репин удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

– Но доказательства… – обескураженно пробормотал Семён Борисович.

– Доказательства будут, – снова наклонился к нему Репин. – Вот завершим обработку… То есть, тьфу, реабилитацию Анны Килькиной, она всё вспомнит и даст Вам на Григория Штриха исчерпывающие показания. А экспертное заключение… – генерал пожал плечами. – В экспертное заключение ошибочка вкралась, – он хитро подмигнул Васнецову. – Шахов… Штрих… Похожие, в общем-то, фамилии. Так что, спутать легче лёгкого. А если спутали, то надо переправить, – наставительно обратился он к Штатскому. – Исправить досадную оплошность, так сказать.

Поняв, что его партия Ферзю проиграна, Семён Борисович безмолвно закурил сигарету.

– Разрешите добавить, товарищ генерал, – встрял в разговор Васнецов.

– Добавляйте, Михаил Викторович, – кивнул Репин, переведя взгляд на Штатского.

– Марья Филипповна Чатова уже опознала Григория Штриха, как угонщика автомобиля ГАИ.

– Чатова? – презрительно скривился Штатский. – Эта сумасшедшая старуха?

– Эта сумасшедшая старуха, – возмутился Васнецов, – оказала нам неоценимую помощь в поиске похитителей Алика Лунца. Если бы не она, Ваш Ферзь, он же Штрих, отправил бы на тот свет ещё одного человека. Или Вы предпочитаете исключительно молоденьких свидетельниц? – Васнецов оскалился. – Ну, тогда Аннушка Килькина вне конкуренции!

– Что за бред Вы несёте? – с негодованием посмотрел на него Штатский.

– Эй, товарищи! Что Вы как гуси на свиноферме? – урезонил полковников генерал. – Каждый из нас выполняет свою работу, и наш долг помогать друг другу. Сегодня помощь потребовалась Семёну Борисовичу, завтра тебе, Михаил Викторович, следователь Штатский каких-нибудь версий подкинет. А вот так дрова ломать, как медведи, это только играть на руку преступникам. Товарищ Васнецов! – Репин перешёл на официальный тон. – Приказываю Вам в течение двух суток передать все имеющиеся у Вас материалы по делу Штриха-Ферзя в распоряжение полковника Штатского. У Вас есть вопросы, товарищ Штатский?

– Никак нет, – мрачный Семён Борисович не без труда поднялся со своего места, беря стоящий рядом костыль. – Разрешите идти?

– Идите, – Репин тоже встал и протянул Штатскому ладонь.

– Извините, – Штатский кивнул на загипсованную правую руку. – Последствия аварии…

– Ничего-ничего, – генерал опустил руку. – Рукопожатие – это дань римской поговорке. А я и так знаю, что Вы не имеете оружия против меня.

– Так точно, не имею, – многозначительно усмехнулся Штатский и поковылял к выходу.

– Все материалы по Ферзю будут у Вас послезавтра, – Михаил Викторович подошёл к двери кабинета и открыл её, провожая Семёна Борисовича.

Не взглянув на Васнецова, Штатский вышел за дверь.

– А откуда у него кличка такая – Ферзь? – спросил генерал, когда дверь за Штатским закрылась.

– Он в шахматном кружке занимался, – ответил Васнецов. – Да и фамилия располагает…

– А потом?

– А потом – контактное каратэ, школа картинга, секция мотокросса… Но об этом никто не знал.

– Почему? – искренне удивился Репин.

– Потому что черти водятся в тихом омуте, а всплывает одно дерьмо.

– Это тебе сам Ферзь сказал?

– Сам Ферзь.

– Правильная логика, – удовлетворённо крякнул генерал. – Давай-ка вот что… Служебный день закончен, так что можем и…

Он подошёл к сейфу, набрал код и вынул бутылку коньяка.

«Вкусы коллекционеров и генералов подчас совпадают», – улыбнулся Михаил Викторович, увидев коньячную этикетку.

                        ***

Белый «Мерседес Пульман» плавно остановился у входа в зал аэропорта. Выскочивший из правой передней дверцы мужчина с гарнитурой в ушах и чёрном безукоризненном костюме поспешил открыть заднюю дверь, откуда появилась эффектная пышноволосая женщина в солнцезащитных очках. Со стороны мужчина выглядел, как типичный охранник vip-персон, и только опытный взгляд мог отметить, что этот человек и ещё двое таких же, вышедших за дамой из салона лимузина, опекают её слишком плотно и не совсем учтиво. Несмотря на моросящий дождь, ни один из сопровождающих не раскрыл над головой женщины зонт, а стоящий ближе других аккуратно взял её под локоть и направил в нужную сторону – к дверям зала для пассажиров.

Гражданка Германии Барбара Шульц возвращалась на родину. В результате переговоров российская и немецкая стороны выработали решение, согласно которому фрау Шульц не будет привлечена к уголовной ответственности на территории России, но обязана покинуть страну в течение 24 часов с момента принятия этого решения.

Барбару задержали сразу после того, как Михаэль Шумандер, проехав финишную отметку, помчался под управлением Миши Ферзя в Прокуратуру. Шульц тут же надела маску неприступности и упорно отказывалась давать какие-либо объяснения. Белобрысый переводчик пытался поначалу даже защищать свою подопечную, но в итоге от роли бесплатного адвоката отказался.

Когда германскому послу показали оперативную видеозапись, когда Михаэль Шумандер подтвердил факт изъятия Аликом Лунцем и Аннушкой Килькиной двух «Портретов купчихи Нечетовой», представители двух стран сели за стол переговоров.

Руководитель следственной группы, Ефим Ильич Репин, предполагая, что фрау Шульц в случае суда избежит