ὄψομαι αἷμα χυθὲν σιδάρῳ

Голова закружилась, накатила дурнота. Мариана почувствовала, что вот-вот потеряет равновесие и упадет в зияющую пропасть.

Она застыла, словно приросла к месту. Как заколдованная, смотрела на открытку, не в силах отвести взгляд. Даже не заметила, как Элси вышла из комнаты. Древнегреческие буквы полыхали перед глазами, прожигая разум.

Усилием разрушив гипнотические чары, Мариана заставила себя перевернуть открытку. Сейчас важно мыслить здраво и трезво. И что-то предпринять.

Прежде всего надо все рассказать полицейским. Даже если те подумают, что Мариана сошла с ума — вероятно, они так уже считают, — нельзя больше молчать об открытках. Нужно срочно разыскать инспектора Сангха и с ним поговорить.

Сунув открытку в карман, Мариана поспешила на улицу.

Утро было пасмурным. Солнечные лучи почти не пробивались через завесу туч, над землей клубилась легкая туманная дымка.

Сквозь белесую пелену Мариана различила стоявшего впереди мужчину.

Эдвард Фоска!

Что он тут делает? Хочет узнать, как Мариана отреагирует на открытку? Вдоволь насладиться ее испугом, ее мучениями?

Мариана не видела выражения его лица, но была уверена, что Фоска ухмыляется.

Неожиданно Мариана разозлилась. Обычно рассудительная и спокойная, сейчас — может, из-за недосыпа, а может, из-за смеси страха, горя и растерянности — она не выдержала. Ее захлестнула волна неукротимой ярости. Не столько храбрость, сколько отчаяние подтолкнуло ее вперед, и Мариана, сама толком не соображая, что делает, ринулась к Фоске.

Он действительно вздрогнул?.. Возможно. Тем не менее, когда Мариана в ожесточении стремительно приблизилась к нему чуть ли не вплотную, профессор не отступил ни на шаг.

Несколько мгновений она, тяжело дыша, молча буравила его взглядом. Ее щеки раскраснелись, глаза сверкали, а в груди все сильнее разгорался гнев.

Фоска неуверенно улыбнулся.

— Доброе утро, Мариана.

Та резко сунула ему под нос открытку.

— Что это значит?!

— Хм-м?

Профессор взял карточку и, шевеля губами, прочел надпись на древнегреческом.

— Что это значит?! — снова рявкнула Мариана.

— Это отрывок из «Электры» Еврипида.

— О чем он? Что в нем говорится?

Фоска посмотрел на нее в упор.

— Вот что: «Боги пожелали твоей смерти, и вскоре потоки крови из твоего горла хлынут на лезвие меча».

Услышав это, Мариана взорвалась. Бешенство, бурлящее внутри, наконец выплеснулось наружу. Сжав кулаки, она изо всех сил врезала Фоске по лицу.

Тот отшатнулся.

— Боже мой…

Не успел он перевести дыхание, как Мариана ударила его снова. И снова.

Профессор, защищаясь, вскинул руки, но Мариана продолжала молотить его кулаками, выкрикивая:

— Сволочь! Какая же ты сволочь!

— Мариана, прекратите! Успокойтесь!

Однако Мариана не могла успокоиться, не в силах была остановиться, пока наконец кто-то сзади не схватил ее и не оттащил от Фоски.

Мариана оглянулась. Ее крепко держал полицейский.

Вокруг собиралась толпа, среди которой был и Джулиан. Он оторопело пялился на Мариану.

Еще один полицейский подошел, чтобы помочь профессору, но тот лишь раздраженно отмахнулся. Из носа у него текла кровь, и алые капли перепачкали белоснежную рубашку. Впервые при Мариане Фоска потерял хладнокровие, и это принесло ей небольшое удовлетворение.

В этот момент появился старший инспектор Сангха.

— Что, черт возьми, происходит?

Вскоре после этого Мариану привели в кабинет декана, усадили за стол и потребовали объяснений.

Слова давались с трудом. Чем больше она говорила, тем явственнее чувствовала, что ей не верят. Она и сама понимала, что ее история звучит неправдоподобно.

Эдвард Фоска, сидевший напротив Марианы вместе со старшим инспектором Сангха, Джулианом и деканом, уже обрел прежнюю невозмутимость. Во время ее рассказа он слегка улыбался, будто слушал длинный анекдот и терпеливо ждал, когда наконец пора будет смеяться.

Мариана тоже овладела собой и старалась сохранять спокойствие. Избегая эмоций, кратко и четко она обрисовала ситуацию. Поведала, каким образом она постепенно пришла к однозначному выводу, что профессор убил трех своих студенток.

Мариана объяснила, что наличие у Фоски избранных учениц-фавориток, Дев, сразу ее насторожило. Никто не знал, что именно происходит на их регулярных встречах. Как психотерапевт, да и как женщина, Мариана сочла это подозрительным.

Профессор Фоска оказывал на девушек огромное влияние, был для них кем-то вроде духовного наставника. Мариана лично в этом убедилась. Даже родная племянница не осмелилась открыть ей правду о Фоске и Девах и тем самым выдать их.

— Это типичное нездоровое поведение в группе, вызванное стремлением приспосабливаться и подчиняться, — растолковывала Мариана. — Если кто-то все-таки решается высказать точку зрения, противоположную принятой в коллективе или противоречащую мнению лидера, это приводит к росту тревожности и беспокойства внутри группы. Когда Зои говорила о профессоре, я сразу почувствовала: тут что-то не так, она его боится.

Мариана разъяснила, что такие небольшие сообщества, как Девы, легко поддаются манипуляциям. Лидер спокойно может злоупотреблять своим авторитетом, поскольку подсознательно студентки относятся к нему, как в детстве — к отцу. Они во всем проявляют уступчивость и покорность.

— Часто девушка, получившая психологическую травму, не хочет признавать, что у нее было несчастное детство и виной тому — отец-тиран. Желая и дальше закрывать на это глаза, она находит другого тирана и делает вид, что их отношения совершенно нормальны. Девушка не в силах осознать истинное положение вещей, так как в этом случае ей придется осудить не только нового агрессора, но и родителя. Не знаю, какое детство было у Дев… Наверное, многие считали Тару счастливой и успешной. Однако пристрастие к алкоголю и наркотикам говорит о ее уязвимости и множестве проблем. Красивая, непутевая Тара была любимицей профессора.

При этих словах в голосе Марианы зазвенел гнев. Она взглянула Фоске прямо в лицо. Тот холодно улыбнулся. Мариана продолжала, стараясь не терять спокойствия:

— Я поняла, что мы неправильно расценивали убийства. Преступник намеренно убеждал нас, что это дело рук взбешенного психопата, который набрасывается на девушек в порыве неуправляемой ярости, а сам убивал их методично и продуманно. Изначально он планировал расправиться только с Тарой.