бутылок американского пива. Юджин сделал глоток и любовался закатным солнцем вдали. Допив одну бутылку, гончар тут же потянулся за другой.

– Слишком мягкое. Мне не нравится.

Слова расходились с действиями. Юджин улыбнулся и посмотрел на бутылку, которую держал Ынсан.

– Так вы позволите переночевать здесь?

– Ты и спустя столько лет продолжаешь просить меня об этом? Прекрати нести чушь и проваливай.

На закате Юджин с целой сумкой пива пришел к Ынсану и, словно тот девятилетний мальчик, просил разрешения переночевать.

– Я принес дорогую выпивку. Почему же вы так суровы со мной? Тогда позвольте взять треснутую посуду в обмен на пиво, которое я принес. Если я не могу здесь остаться, мне пора идти, пока не стемнело.

Юджин встал.

– Злишься на меня?

– Да, я злюсь на вас, а потому просто уйду. Оставайтесь таким же ворчливым стариком, но не старейте слишком сильно. Я рад, что встретил вас снова.

Ынсан смотрел на бутылку и делал вид, что не понимает, о чем говорит Юджин.

– Не делайте вид, что ничего не знаете. Вы же все видели, когда обыскивали мой номер.

– У меня времени на изготовление посуды не хватает, а ты о каком-то обыске говоришь.

– Должно быть, вы видели украшение. Оно стоило не меньше трех мешков риса.

– Если бы я его увидел, не будь дураком, сразу бы взял и продал.

– Как же, как же… Ладно, я пойду, а вы должны продолжать делать вид, будто ничего не знаете. Я выжил и добрался до Америки невредимым. Простите, что не могу отплатить вам сполна за доброту. – Глаза покраснели от накативших слез. После небольшой паузы Юджин продолжил: – Я был тем маленьким рабом. Я знаю, что уже очень поздно, но я хотел поблагодарить вас. – Сказав это, Юджин поклонился и собрался уходить.

– Этого достаточно.

Юджин остановился.

– Ты спас жизнь Соа, вернул важный документ Чосону и избавился от Ли Сэхуна. Ты сделал более чем достаточно, чтобы отплатить мне, – сказал Ынсан и поднял пустую бутылку. – Ты отплатил за мою доброту, но я должен сказать, что ты скупой человек, раз принес только одну сумку, набитую пивом. Ночуй здесь сегодня. Я позволяю тебе остаться.

Юджин рассмеялся, но из глаз у него потекли слезы. Наконец они встретились после стольких лет. Ворчливый старик и мальчик.

* * *

Намджон сидела в классе напротив Эщин и проговаривала одно английское слово за другим:

– Miss, mister, moonlight, miracle…

Однако Эщин не слушала ее. Она сидела и смотрела в окно, наблюдая за падающим снегом. Намджон попыталась привлечь внимание ученицы:

– Госпожа, вы должны повторять все, что выучили, чтобы овладеть английским.

Но Эщин продолжала смотреть в окно.

– Miss – для женщин, mister – для мужчин, moonlight – «лунный свет» и miracle – «чудо», – ответила Эщин, а затем повернулась к Намджон. – Я все запомнила.

Намджон склонила голову.

– Простите, госпожа. Отличная работа! – на английском сказала Намджон. – Тогда сегодня мы будем изучать другие буквы.

Эщин была рада похвале, но грустные мысли все равно не покидали ее.

– Я знаю словосочетание на букву s – sad ending.

Намджон радостно хлопнула в ладоши:

– Вы знали его еще до того, как начали изучать английский?

– Да. От иностранца. Я с самого начала знала, что конец будет именно таким.

– Что? – переспросила Намджон.

– У меня есть вопрос. Как будет по-английски «иностранец»?

– Какое совпадение. Мы как раз должны были сегодня учить это слово.

Намджон произнесла слово на английском, и Эщин повторила.

– В английском тоже много слов с грустным значением. – Сказав это, Эщин снова погрузилась в свои мысли.

Намджон улыбнулась и покачала головой.

– Не все слова грустные. Например, слово snow – «снег», как за окном сейчас. – Намджон указала рукой на окно.

Эщин посмотрела на снег, падающий за окном.

– Есть еще слова sunshine – «солнечный свет», star – «звезда».

Эщин слегка кивнула:

– Снег, солнечный свет, звезды. Все они сверкают в небе.

– Точно. Sky значит «небо». Госпожа, какое слово вам нравится больше всего?

– Даже не знаю.

Эщин внимательно посмотрела на слова, которые написала Намджон.

Выйдя на улицу после занятия, Эщин обнаружила, что солнце уже село и наступил вечер. В сопровождении слуг она направилась домой в паланкине. Из-за сильного снега было очень скользко, поэтому слуги еле удерживали паланкин. Хаман, шедший рядом, подхватил его, чтобы помочь. Эщин приоткрыла окно паланкина:

– Не нужно. У тебя больная спина. Опустите паланкин, я пойду сама.

– Госпожа, вам нельзя. Если обувь промокнет, вы можете заболеть.

Эщин повторила свою просьбу. Паланкин опустили, и она вышла. Хаман шла рядом. Снег усилился. В свете фонарей снежинки падали с неба, словно блестки. Эщин шла медленно, погруженная в свои мысли.

– Snow… sky… – произнесла она шепотом.

Вдалеке послышался звук приближающегося трамвая.

– Moonlight… mister… miracle… – продолжала Эщин, но ни одно слово не заставляло ее трепетать так, как имя Юджина. Ей больно было вспоминать о том разговоре на реке, но каждый раз она надеялась увидеть его снова.

– Mister… sunshine… – Эщин остановилась. – Мистер… солнечный свет…

На глазах навернулись слезы. На холоде капли, стекающие по щекам, обжигали кожу. Вдруг загорелся уличный фонарь, который до этого светил очень тускло. Эщин увидела чей-то темный силуэт и тут же узнала в нем Юджина. Она сделала шаг навстречу и остановилась. Снежинки, освещенные фонарем, мерцали в воздухе. Они встретились в том же самом месте, где встретились в первый раз.

Уличные фонари мигали из-за недостатка электричества. И каждый раз фигура Юджина то появлялась перед Эщин, то пропадала в темноте. Вскоре фонари и вовсе погасли. Двоих окутала тьма.

Прохожие огладывались на Юджина и Эщин. Двое в темноте, стоящие поодаль друг от друга, все еще не могли найти нужных слов. Эщин стояла неподвижно и не знала, ушел Юджин или остался.

Трамвай проехал, и электричество вернулось. Фонари снова ярко горели. Юджин все еще стоял напротив, не отрывая взгляда от Эщин.

Какое-то время они стояли, глядя друг на друга в свете фонарей. Юджин подошел и первым нарушил молчание:

– Сегодня не самая подходящая погода для прогулки, особенно в такой час.

Эщин еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Так вышло.

Юджин посмотрел на девушку, не зная, как ему следует поступить. Если он покинет Чосон, то больше никогда не увидит ее.

– У меня есть просьба. Отведи меня туда, где другие не услышат наш разговор.

Юджин развернулся и направился в ближайший переулок. Эщин отправила Хаман домой, а сама последовала за ним.

Пройдя немного, Юджин остановился. Они снова стояли друг напротив друга. Рука Эщин, сжимавшая юбку,