— Кто такая Диана? — спросила Кора, обводя настороженным взглядом своих спутников.

Теперь уже Бэленджеру пришлось помолчать.

— Моя жена, — произнес он непослушными губами.

— Жена? — прошептала потрясенная Кора.

Бэленджер посмотрел на Тода, сидевшего перед экранами в соседней комнате.

— Я сказал тебе правду — я не коп. — Он замялся на секунду. — Но на самом деле я им был.

Тод скривился от отвращения.

— И весь этот базар за Ирак, капюшон на голове и парень с мечом — все это было брехней?

— Нет, чистая правда. Я был детективом в полиции Эсбёри-Парка. Мы с женой живем... жили здесь. Она работает... работала... Я всегда путаюсь во временах, когда думаю о ней. Два года назад она исчезла.

Теперь все четверо слушали его настолько внимательно, что в спальне не раздавалось ни звука, кроме стука дождя за стенами.

— Она была блондинкой. Изящной. Похожей на Аманду. Тридцать три года. Но выглядела моложе. Лет на двадцать пять. Тоже как Аманда. — Бэленджер упорно смотрел вниз, на свои сжатые кулаки. — Когда Мэк открыл дверь хранилища и я увидел там Аманду... Да поможет мне бог, я в первый миг решил, что это Диана. Я подумал, что наконец нашел ее, что случилось чудо и моя жена жива.

Бэленджер поднял глаза на Аманду, которая так напомнила ему жену, что у него защемило сердце.

— Диана работа... работала в компании-застройщике здесь, в городе. Тот самый застройщик, который через две недели будет сносить этот отель. Она часто ездила в Нью-Йорк, чтобы вести переговоры с карлайловским трестом по поводу земли, на которой стоит «Парагон». Трест продолжал упираться. Чертовски жестокая шутка судьбы заключается в том, что тресту в конечном счете пришлось отказаться от этой земли за налоги. Но два года назад он еще вроде бы продолжал контролировать ситуацию. И во время последней поездки Дианы в Манхэттен она исчезла.

Бэленджер глубоко и тяжело вздохнул.

— В Нью-Йорке пропадает много народу. Я ездил туда по выходным и неофициально помогал бюро розыска пропавших. Бегал по улицам. Стаптывал обувь. В конце концов случай признали безнадежным, и, кроме меня, им больше никто не занимался. Я продолжал выпрашивать на работе дополнительные выходные, чтобы искать Диану, пока мой босс не предложил мне уволиться и посвятить розыску все свое время. У меня закончились деньги. Тогда приятель, тоже бывший рейнджер, рассказал мне о том, что в Ираке можно быстро заработать приличные деньги, охраняя автомобильные караваны, если, конечно, человек согласен лезть под бомбы и пули снайперов. Черт возьми, в то время меня мало волновало, буду я жить или погибну. На самом деле меня волновали те двадцать тысяч долларов, которые я мог заработать за месяц, чтобы вновь попытаться узнать, что же случилось с моей женой. Бэленджер вынудил себя продолжить рассказ: — Когда прошел год, у меня уже не оставалось большой надежды на то, что она могла все еще оставаться в живых. Но я обязан был продолжать поиски. Наверно, вы можете понять, в каком отчаянии я был, если решился снова отправиться в Ирак. Диана поставила меня на ноги после того, как я побывал там в первый раз. Проклятый «синдром войны в Заливе». Она не жалела ни сил, ни времени, выхаживая меня. Именно по ее предложению я, не имея за плечами ничего, кроме военного опыта, попросился на работу в полицию Эсбери-Парка. Только для того, чтобы вновь почувствовать себя на что-то годным. Долбаный-передолбаный Ирак. А какой вышла моя вторая ходка туда, я вам уже рассказывал. Но, разжившись деньгами, я заставил себя возобновить поиски. Я изучал каждую, даже чуть заметную ниточку, разобрался во всех преступлениях на сексуальной почве, которые имели хоть какой-то шанс оказаться связанными с нею, выяснил подноготную всех грабителей, действовавших в тех районах, которые она посещала. Проверял все это дважды и трижды. В конце концов я пришел к убеждению, которое я не мог доказать, но имел с самого начала: что исчезновение Дианы имело какое-то отношение к переговорам насчет отеля. Нет, не к процессу переговоров. Оно было как-то связано с самим отелем. Япросил разрешения зайти внутрь, но трест мне отказал. Якобы из соображений безопасности. Я пытался пролезть туда тайно, но этот проклятый «Парагон» — самая настоящая крепость.

Голос Бэленджера немного окреп.

— Три месяца назад я прочитал в газете статью о городских исследователях, о том, что они снаряжают свои экспедиции не хуже, чем спецназовцы для высадки в тыл врага, и что некоторые из них обладают гениальной способностью проникать в здания, считающиеся совершенно неприступными. Я изучил веб-сайты городских исследователей, связался с одной из групп, но сделал ошибку, прямо сказав, для чего мне нужна их помощь. Они не поверили мне, приняли за тайного агента, пытающегося спровоцировать их на откровенные слова и необдуманные действия и взять с поличным. Имея дело со следующей группой, я попытался упирать на то, что «Парагон» — это восхитительное старое здание, которое им будет очень интересно изучить, ну а меня взять с собой за то, что подал идею. Но они доверяли посторонним не больше, чем первая группа. К тому же у них в планах стояли исследования множества других старых зданий. Тогда я вышел на сайт профессора и договорился с ним о встрече. На сей раз я попытался разжечь его алчность. Я показал ему копии старых газетных статей, в которых после гибели Данаты усердно муссировались слухи о золотых монетах, вероятно спрятанных гангстером в потайном хранилище. Боб был вежлив со мной. Он сказал, что он изучит эти материалы. Я решил, что он просто деликатно избавился от меня. Но оказалось, что его только что уволили, и неделю спустя он позвонил и сказал, что поможет мне, но с одним условием.

— Если вы раздобудете для него немного монет, — утвердительно произнес Винни.

— Да. Он был настолько высокого мнения о вас, Коре и Рике, что был уверен: вы ни за что не согласитесь взять монеты. Он опасался за свое здоровье, боялся, что не сможет оплачивать все те лекарства и обследования, которые необходимы сердечным больным. Он был разгневан своим увольнением. Вы даже не можете вообразить, насколько оно его разъярило. Мы с ним договорились, что вы, совершенно не зная, что к чему, поможете мне обыскать отель и попытаться найти какие-нибудь улики, которые прояснят несчастье с Дианой. А на следующую ночь я должен был возвратиться и раздобыть монеты для профессора. Конечно, узнав, как туда проникнуть, я намеревался активнейшим образом приняться за поиски.

— Я знаю, что Ронни держал здесь самое меньшее еще одну женщину, — сказала Аманда.

— Почему вы так думаете?

— Когда он в самый первый раз запер меня в хранилище, я в темноте случайно нащупала что-то на полу. Крохотный предмет, полдюйма на полдюйма. Один конец был гладкий, а другой зазубренный. Я даже не хотела признаться самой себе, что поняла, что это такое. Сломанный ноготь.

Дождь, словно собравшись с силами, обрушился на здание с удвоенной энергией.