– Я так и не утолил свой голод. – В голосе его чувствовалась бесконечная усталость, смешанная с гневом – едва заметным, но с трудом сдерживаемым. – Я всегда голоден.

Элиана бросила взгляд на стол, все еще ломящийся от яств.

– Вы же можете…

– Еда не помогает, – резко прервал ее он. – Ничто не может помочь.

В комнате снова воцарилась тишина. Элиана с трудом подавляла желание пошевелиться, пытаясь подстроиться под лорда Морбрея, который застыл в своем кресле.

– Иди ко мне, – наконец, произнес он, протягивая к ней дрожащую руку.

Элиана заставила себя беззаботно рассмеяться, хотя сердце бешено колотилось от внезапно охватившего ее всепоглощающего страха.

– Ваша светлость, на мне целый слой грязи, ведь у меня не было возможности помыться…

– Заткни свой рот, – бесцеремонно заявил он, – и иди сюда.

Она помедлила, насколько это было возможно, а потом встала и подошла к нему, глядя ему прямо в лицо и старательно изображая на лице беспечность и скуку, и всем своим видом показывая, что ее не пугает то, что он замыслил сотворить с ней.

В конце концов, не зря ее прозвали Ужас Орлина, не так ли?

Но ей еще никогда не приходилось прикасаться к людям из ближнего окружения Императора.

Она села лорду Морбрею на колени и постаралась не обращать внимания на боль, которая жила в том уголке ее души, где хранилась память о Харкане. Внезапно все мысли покинули ее, и она могла думать только о его смехе, его широкой улыбке, стуке его сапог на террасе под ее окном. О прикосновениях его дрожащих рук в тот первый раз… О том, как бережно он сжимал ее в объятиях после любовных ласк, словно она была самой большой в мире драгоценностью, которую надо защищать и согревать.

Харкан, думала она, когда прикоснулась ладонями к груди лорда Морбрея, и в ушах ее зашумело от страха. Харкан, Харкан, что я делаю?

Он задавал ей тот же самый вопрос множество раз, и ответ ее был неизменен:

Выживаю.

Ноги лорда Морбрея были длинными и костлявыми. Пуговицы его камзола чуть ли не отскакивали под напором выпячивающегося живота. Как он может все еще испытывать голод? Похоже, он прибавил добрых десять фунтов с того момента, как они сели за стол.

Он пошевелился в свете пламени. К его губам, красным от вина, прилипли крошки хлеба.

– Я делил ложе со многими людьми, – произнес он, наконец, улыбаясь ей. Между зубами у него виднелись кровавые волокна мяса, дыхание было зловонным, хотя они только что поели. – Но я никогда не получал от этого удовольствие. Может быть, с тобой получится…

Он провел длинными пальцами сверху вниз по ее руке, а потом дотронулся до покрытой грязью коже в разрезе рубашки и начал ее гладить.

– О чем вы говорите? – Элиана наклонилась к нему поближе, хотя горло у нее сжималось от отвращения. Но она заставила себя изобразить на лице призывную улыбку.

– Может, у тебя, наконец, это получится.

Конечно, получится. Элиана медленно стянула с себя смешную куртку с рюшечками и бросила ее на пол. Под туникой кулон с потертым изображением короля Одрика на крылатом коне жег и царапал ее ключицы. Если надо это вытерпеть – ради Реми, ради матери, – то я готова.

Лорд Морбрей следил за каждым ее движением отсутствующим взглядом и недовольно кривил губы, словно уже предвидел, что, каких бы удовольствий он ни жаждал, от нее он их явно не получит.

Тем не менее он крепко сжимал ее бедра руками, явно проявляя нетерпение.

Элиана склонилась над ним, закрыв глаза. Сердце ее бешено колотилось.

Она приказала сознанию отделиться от тела, которое теперь существовало как бы отдельно от ее личности. Это было крайне полезное умение, которому мать обучила ее прежде всего, и она уже достигла в этом немалого мастерства. Лорд Морбрей был всего лишь намеченной жертвой, объектом для манипуляций, ничем не отличающимся от других. Она сумеет пройти через это, как делала уже много раз.

За исключением того, что на сей раз все было по-другому. И когда зловонное и странно холодное дыхание лорда Морбрея коснулось ее щеки, Элиана не выдержала. Она отпрянула от него, широко распахнув глаза.

И встретилась взглядом с его бездонными черными глазами.

В этот момент ей показалось, что какая-то ниточка протянулась из сознания лорда Морбрея к ней, проникая в ее сознание. Ее словно ударила молния, и эта вспышка энергии пронзила ее разум и захватила его полностью.

Ее тело дернулось в его руках, и его тоже начала бить дрожь.

Внезапно Элиана почувствовала, что находится вовсе не на имперской заставе в Вентере.

Она стояла на веранде дворца, а внизу простиралась обширная долина, на которой были разбросаны припорошенные снегом холмы. Она видела все как в тумане, перед ее глазами проносились смутные образы, словно нарисованные на поверхности покрытой рябью воды. Голова ее закружилась, и она сосредоточилась, изо всех сил стараясь сохранить равновесие. Наконец, мир обрел четкие очертания. Перед ней лежал сверкающий огнями город с тесно прилегающими друг к другу домами. Вдали меж извилистых дорог, мощенных белым камнем, ютились постройки, местами сливающиеся друг с другом. Высокие шпили цвета слоновой кости вздымались в небо. Восходящее солнце проливало на город золотисто-розовые лучи, освещая огромную пропасть величиной с гору, зияющую в земле. По улицам проносились странные огни, подобные миниатюрным молниям.

Местность казалась незнакомой, но у Элианы почему-то защемило сердце от неясной тоски.

Так уж ли незнаком ей этот город?

Ее внимание привлекло какое-то движение слева от нее. Она повернулась в ту сторону, хотя ей и казалось, что тело ее не присутствует в том странном мире. Она не ощущала холода камней террасы под ногами, хотя прекрасно могла видеть все детали местности, ощущать едва уловимый запах, который напомнил ей об Орлине, – запах речной воды и пота, характерный для родного города. Но воздух здесь был пронизывающе-холодным.

Странное место… Но это явно не был сон или какое-то видение. По крайней мере, ей так казалось.

Совсем недалеко от нее, у каменного ограждения террасы, рядом со статуей, изображающей человека, воздевшего руки к небесам, кто-то стоял. На веранде было несколько таких изваяний, спины которых украшали роскошные крылья из тончайшего, словно бумага, цветного стекла, инкрустированные каменьями, сверкающими как огонь… Крылья эти, казалось, были сотканы из пламени и теней.

Элиане тут же пришли на ум персонажи из сказок, которые Реми сочинял про Старый мир.

Ангелы?

Наверное, она ахнула от изумления, нарушив тишину. Что-то вокруг неуловимо изменилось. Человек, стоящий у статуи, застыл, сам словно превратившись в изваяние из камня, а потом резко повернул голову в ее сторону.