Куин и глазом не моргнул, так, словно пальба по людям в этих краях была делом столь же обычным, как рост травы.

— Но ведь не убил же? Если бы Дел хотел вас убить, мы бы с вами сейчас не разговаривали.

— Может быть, он хотел убить Люси?

— Потому что ему понадобился этот справочник по. юристам, чтобы он смог всех их выследить, а потом поубивать?

— Не издевайтесь надо мной, шериф! — Мэри, сверкнув глазами, подалась всем телом вперед. — У Дела Рафферти крыша поехала. Он стрелял в меня за то, что я вторглась на его территорию. По той же причине он мог решить, что имел право поступить подобным образом и с Люси.

Произнося эти слова, Мэри чувствовала себя предательницей. Она машинально вспомнила Джея Ди, то, как он защищал своего дядю. Мэри вспомнила и Дела. Он до смерти напугал ее, но в памяти всплыл его взгляд, и сердце облилось кровью. В голове у Дела творился сущий ад.

Куин смотрел на Мэри с холодным гневом.

— Послушайте, мисс Дженнингс: у Дела не все в порядке с головой. Это известно всем. Но он не бродит по округе и не убивает людей. И если бы каким-нибудь невероятным, случайным образом Дел застрелил женщину (что крайне маловероятно), он сам бы в этом признался, Никто из Рафферти не допустил бы, чтобы за его проступок был обвинен невиновный человек.

Поверженная Мэри подняла руки, сдаваясь. Куин не собирался осложнять свою жизнь, заново открывая дело, по которому уже вынесен приговор.

— Ну хорошо, я сдаюсь. Вижу, что все это бесполезно.

— Да, мэм. — Куин поднялся во весь свой огромный рост. — Уверен, что так. Мне жаль, что ваша подруга убита. Мне жаль, что на вас напали. И особенно мне неприятно, что все это случилось здесь.

Мэри медленно встала и посмотрела Дену прямо в глаза:

— Мне тоже неприятно, шериф. До глубины души.

* * *

Встряхнув головой, Джей Ди взглянул на стоявшего в другом конце загона Уилла. Судьба ранчо оказалась положенной на ненадежные детские качели. Уилл был тем грузом, который мог двинуть эти качели вверх или же вниз.

За время, прошедшее после сцены, разыгравшейся у бара «Проклятые и забытые», братья не сказали друг другу и полслова. Джей Ди не мог за себя поручиться. Он понимал, что его горячий характер может только испортить дело, и стоило ему взглянуть на Уилла, как взор застилала красная пелена. С самого своего рождения он любил ранчо, трудился на его благо, глотку готов был за него перегрызть любому, а Уилл был способен лишить Джея Ди его родного гнезда.

Опершись о стену конюшни, Уилл пил воду из шланга. За завтраком он ничего не ел, ограничившись чашкой кофе, которую выпил в полном молчании, прислонившись спиной к кухонному буфету. Зеркальные солнечные очки скрывали его глаза, должно быть, красные после бессонной ночи. Сейчас же Уилл снял очки и плескал себе в лицо лившуюся из шланга ледяную воду.

Весь день они провели, заканчивая прививки и прочие мелкие приготовления к выгону молодняка и скота на летние пастбища. Как обычно, загон представлял собой море грязи, взбитой ногами многопудовых животных. Джей Ди был по пояс испачкан навозом. Он чувствовал, как навозные капли засыхают на лице и шее. Оторвавшись от ограды, Джей Ди направился к водопроводному крану.

Уилл передал брату шланг и, водрузив солнцезащитные очки на место и откинув с лица прядь темных волос, повернулся профилем к солнцу. Он выглядел кинозвездой, принимающей солнечные ванны. Прямо Том Круз, приехавший на денек из Голливуда сыграть в новом фильме роль ковбоя. Аналогия лишь подогрела раздражение Джея Ди. Чтобы несколько охладиться, он, низко наклонившись, подставил шею и голову под струю ледяной воды. Джей Ди закрыл кран и медленно выпрямился.

— Нам нужно поговорить, — тихо произнес он.

Уилл, взглянул на него поверх приспущенных на носу очков. Не было ни его знаменитой усмешки, ни шуточек, ни ямочек: на гладких щеках.

— А точнее, Джей Ди? Ты хочешь поговорить со мной или же сказать мне?

— Нам нужно поговорить о Саманте.

Уилл покачал головой и, отвернувшись, посмотрел на луг, где псы, резвясь, принялись гоняться друг за другом.

— Я не хочу об этом говорить.

— Я тоже.

На этот раз на лице Уилла появилась-таки усмешка, острая и кривая, как ятаган.

— Значит, замнем.

— И притворимся, что все в порядке? Мы не должны обращать на это внимания, потому что ты не желаешь ничего предпринимать? — Пытаясь сдержать негодование, Джей Ди покачал головой, в то время как больше всего на свете ему хотелось вцепиться обеими руками в горло брата и душить, пока у того глаза не повылезают из орбит. — Ты хотя бы представляешь себе, насколько серьезно может обернуться… это ее общение с компанией Брайса? Неужели тебе все настолько безразлично, Уилл?

— Нет, не безразлично, — усмехнулся Уилл. — Она — моя жена. Что, как ты думаешь, я должен при этом чувствовать?

— Не представляю. Ты ведешь себя так, точно тебе наплевать на то, что делает Саманта. Каждый вечер ходишь в «Проклятые и забытые», стараешься подцепить каждую проходящую мимо юбку. Могу ли я после этого считать, что твое сердце разбито?

— Ты ничего не понимаешь, — с горечью произнес Уилл и направился через двор к пикапу.

Джей Ди схватил брата за руку и развернул к себе.

— Не пытайся разыгрывать передо мной сцены! — прорычал он, осуждающе ткнув указательным пальцем в лицо Уиллу. — Ты здесь не невинная жертва — ты чертовски виноват! Ты женился на этой девушке, а потом бросил ее! Теперь она может взять нас за глотку, и при этом ты только и заботишься, как бы напиться да потанцевать!

— А что я, по-твоему, должен делать?

— Верни Саманту! Подумай о своей ответственности. Поступи хоть раз по-мужски.

— Зачем? — усмехнулся Уилл, чувствуя, как его собственная раздражительность погружается в какую-то вязкую трясину боли и непонимания. — Зачем? Одной твоей мужественности хватит на весь долбаный штат Монтана. Я никогда ничего не значил в твоих глазах, так чего же мне теперь беспокоиться?

— Господи! Да разве речь о тебе? Уилл, я говорю о нашей жизни здесь!

— Ах, о нашей жизни здесь! — взорвался в ответ Уилл. — А что, последние двадцать восемь лет ты о ней не заботился?

Джей Ди отступил и поднял руки вверх, словно пытаясь отмахнуться от всего сказанного.

— Это невообразимо! — пробормотал он скорее себе, чем Уиллу. — Мы можем потерять ранчо! Ты хочешь всего лишь утопить свое горе в виски, и все только потому, что родился вторым! Боже правый, неужели в тебе нет ни капли гордости?

— Нет, — потрясенный открывшейся правдой, тихо промолвил Уилл. — Не знаю.

Он направился к пикапу, и на этот раз Джей Ди не стал удерживать брата.

Мир, который Джей Ди всегда почитал своим, всегда любил, теперь висел на ниточке, колеблемой легким дуновением ветерка.