Василь, ничего не понимая, захлопнул люк и тут же чуть не вцепился в грудки Дмитрию. Этому помешало то, что его руки были заняты всё ещё причитающим лыжником, которого он помогал втаскивать в вертолёт.

— Что? Что произошло?!!

Дмитрий, имел весьма жалкий вид. Он махал руками, но что-либо говорить, от охватившего его страха не мог.

— Да что за херня?!! — взъерепенился Василий.

— Т-т-там в-вышка НЕ НАША!!!

— И что?!!

Василий оставил в покое валяющегося под ногами лыжника и непонимающе вытаращился на Дмитрия.

Дмитрий в ответ затряс руками, пытаясь выдавить из себя хоть что-то и объяснить «на пальцах» ситуацию, но вышло что-то невразумительное и сквозь зубы (сквозь зубы хоть голос не дрожал).

— Дибил-л! ДЫРА!!! БОЛЬШАЯ ДЫРА!!!

Василь сначала не понял, что за Дыру имеет в виду Дмитрий. Но как человек прямо причастный к сути экспериментов, ведущихся на Полигоне был не настолько туп, чтобы не сопоставить разрозненные факты и прийти к верным выводам.

Стараясь тщательно подбирать слова, он медленно и осторожно выговорил:

— Ты хочешь, сказать, что там… — Василь показал сквозь переборки вертолёта, туда, где лежит странная вышка, — одна из локальных инверсий вакуума?

Дмитрий лихорадочно закивал, и зачем-то добавил замогильным голосом:

— Мы проковыряли Дырку в Небе…

Василь икнул, и чуть не присоединился к лежащему на полу лыжнику. Ноги внезапно стали как ватные.

— А этот, тогда откуда? — внезапно охрипшим голосом спросил Василий. До него постепенно начало доходить.

В ответ, Дмитрий выразительным жестом молча провёл рукой у себя на уровне груди и указал на лыжника. Василий перевёл взгляд на лыжника, от чего тот, поняв, что речь о нём непосредственно, съёжился и прикрыл голову руками. Но надпись на груди скрыть не догадался. Василий прочитал таки надпись и тоже побледнел.

Командир экипажа, понял по белым как мел лицам физиков, что произошло что-то экстраординарное. Не дожидаясь особых на то команд, рванул машину вверх, и заложив вираж на приличном ускорении ушёл в сторону городка. По глазам было видно, что он бы с радостью матюгнулся, но так как тогда его «выражения» попали бы в эфир, — сдержался. Вместо этого лишь сухо доложил на землю, что взлетели и возвращаются обратно с найденным пострадавшим.

Несколько мгновений летели в молчании. Но, видно на вертолёте с ремонтниками из-за полного отсутствия достоверной информации возникла целая череда совершенно диких догадок, которыми они решили поделиться с пилотами, а те с командованием спасательными работами. Прошла команда отчитаться об обстановке.

В виду того, что командиру экипажа было нечего сказать в дополнение к тому, что он уже отправил ранее, он просто подозвал показавшегося на настоящий момент более вменяемым Василия, и сунул ему в руку микрофон.

— Земля желает знать, что происходит. Твоя версия. — коротко пояснил он приглашая того начать говорить.

Василий, еле унял дрожь в руках. Дрожь особо стала видна, когда он взял в руки микрофон.

— Были у вышки ретранслятора. По словам Дмитрия Жаринова, она не наша. Говорит, что там большая Дыра.

Видно, запрашивал обстановку не тот человек, который был полностью в курсе дела. Что лепечет физик, прикомандированный к конкретному «борту» он явно не понял и переспросил.

— Какая такая «Дыра»?!

Но тут в эфир впёрся кто-то с явно генеральскими замашками.

— Пр-рекратить тр-рёп в эфире! Всем бортам покинуть зону поражения по кратчайшей траектории. Немедленно! По исполнению доложить!

— Есть! — Чётко доложил командир экипажа, и почти сразу же добавил — борт 19 вышел из Зоны. Направляюсь на посадочную площадку городка.

— Борт 19! Доложите о пострадавшем! — тут же снова рявкнул всё тот же генеральский голос.

Василий, снова поднёс к губам микрофон и уже более твёрдым голосом доложил.

— Взяли пострадавшего у вышки. Одет как лыжник. Внешних повреждений не видно. Возможны лёгкие обморожения. И ещё… — Василий судорожно сглотнул, — на груди у лыжника дурацкая надпись. На английском.

— Какого характера надпись?

— Руссиа. Латиницей.

— Какой национальной принадлежности пострадавший не выясняли?

— Нет. Но говорит по-русски и без акцента. Сильно напуган.

Василий скосился на валяющегося на полу вертолёта лыжника. Тот видно, потихонечку приходил в себя и начинал оглядывать окружающее более осмысленно.

— На поле вас встречает группа медиков. Конец связи.

Тем временем на Полигоне, сообщение, что нашли какого-то лыжника, вызвало серьёзный переполох.

Забегали и спасатели, и военные, и «космики».

Так как по рангу и допускам просто спасатели были ниже военных, а военные, что присутствовали на Полигоне, ниже по допускам чем «космики», то верховенство тут же взяли на себя «космики», молчаливо поддержанные представителями КГБ.

Поэтому, жаркая ругань возникшая, поначалу, по поводу пострадавшего за минуту прекратилась. Медиков от спасателей немедленно прикомандировали к группе офицеров КГБ, а к ним же одного из представителей космического ведомства.

Вот в таком составе вся группа и вышла из административного здания, навстречу садящимся вертолётам.

Часть военных тут же отбыла вместе с медиками и пострадавшим, а часть тут же взяла в оборот обоих физиков, настоятельно предложив им пройти с ними для доклада.

Дмитрий, увидев такой расклад, увидев среди военных капитана КГБ из «секретников», тут же ещё больше помрачнел. К тому страху, что прямо проступал на его лице, прибавилось ещё и выражение обречённости.

Капитан из секретников, Александр Григорьевич Куманин который был приписан к Полигону, был личностью весьма весёлой, хоть и, по распространённому стереотипу, должность этому препятствовала. Но если чётко разделять должностные обязанности и просто жизнерадостный стиль жизни, то будет всё в порядке. Впрочем, если надо было общаться с физиками, математиками и прочим учёным людом Полигона, как раз эта самая жизнерадостность ему очень сильно помогала. Хоть его и побаивались.

Побаивались ещё по памяти тех времён, когда незабвенный Лаврентий Палыч, вёл Атомный Проект. И как напоминание всяким прочим балбесам, портрет Лаврентия Павловича Берия, вместе с портретом основателя «конторы» Дзержинским, висел в кабинете капитана. По традиции.

Также, по традиции, самому капитану пришлось вникать в то, чем и как заняты на подведомственной ему территории, учёные. В этом ему очень сильно помогло то образование, что изначально давали ему при обучении. Впрочем, если бы он не был бы первым на курсе в области точных дисциплин, его бы вряд ли направили курировать такой проект. Полковник, которому он попал в подчинение, сначала отнёсся к новичку с сильным подозрением, но когда убедился, что молодой подчинённый может разговаривать на многие темы с учёными на их языке (хоть и не полностью на их уровне) успокоился и просто нагрузил новичка работой.