В комнате напротив Квинт зашевелился.

— Квинт! — закричала Марис. Она вскочила со стула, на котором провела так много часов, ожидая, надеясь, молясь. — Квинт, ты меня слышишь?

Глаза Квинта открылись. Он дико глазел перед собой.

— Огонь! — вскрикнул он. — Хрумхрымс!.. Упал… упал…

— Спокойно, Квинт, ты в безопасности. Всё хорошо.

Квинт мигнул и уставился на склонившееся над ним лицо. Оно улыбалось, а по порозовевшим щекам катились слёзы.

— Марис, — прошептал он.

— О Квинт, — всхлипнула она. — Ты три дня был без сознания. Я уже думала, мы тебя потеряли навсегда.

Квинт огляделся:

— Где я?

— Это моя бывшая детская, — сказала Марис. — Дворец Теней сгорел, и мы с отцом вернулись в Школу Дымки. Наша бывшая квартира снова стала нашим домом.

— Твой отец жив? Но я думал… Значит, Хрумхрымс соврал мне.

— Да. Он жив. Конечно, пережитое нанесло ему раны, телесные и душевные. Но со временем, надеюсь, ему станет лучше. А пока профессора Света и Тьмы вместе с ним управляют Санктафраксом. — Она печально улыбнулась. — Мне следовало бы сказать вместо него. Пока он не выздоровеет.

— А им можно доверять?

Марис кивнула:

— Профессора Света и Тьмы — старейшие друзья и союзники отца. Да и ты не избежал их внимания. Профессор Света особенно хорошо отзывался о тебе. Он хочет устроить тебя в Рыцарскую Академию.

Квинт сел в постели.

— Но я хочу быть капитаном воздушных пиратов, как мой отец, Шакал Ветров.

— Как рыцарь-академик, ты сможешь охотиться за бурей, — сказала Марис.

Глаза Квинта засветились.

— Как Гарлиниус Гернике и другие доблестные рыцари, искатели грозофракса.

— И ты можешь быть одним из них, — сказала Марис. — Если ты останешься в Санктафраксе подольше, Квинт.

— Не знаю, — начал Квинт, но тут его глаза широко раскрылись. — Что это? В окне.

Марис повернулась, и…

— Вон! — вопил Квинт. — И ещё один! Что это?

— Они похожи на большие погодные шары, — сказала Марис.

— Но они издают шум. Они стонут!

Марис подбежала к окну, но шары тем временем отнесло ветром в сторону.

Не только Марис и Квинт видели раздутых Верховного декана и бывшего стража, поднимающихся в небеса.

С господствующего над городом наблюдательного поста на вершине Обсерватории Лофтуса их видели профессора Света и Тьмы.

— Посмотри! — воскликнул профессор Света. — Из окна Школы Дымки появился светящийся объект. И ещё один.

— Что бы это могло быть? — воскликнул профессор Тьмы. — Гроздья тумана?

— Или заряженная парящая дымка?

— Или духи облаков?

— Или какая-то любопытная форма шаровой молнии?

Прежде чем они смогли на чем-то остановиться, таинственные мерцающие объекты, становясь всё больше и больше, взмыли в ночное небо, стали уменьшаться, пока наконец не исчезли совершенно.

— Интересно, — сказал профессор Света.

— Замечательно, — сказал профессор Тьмы.

— Сейчас же следует записать всё подробности, — сказал профессор Света.

— И сравнить с существующими записями, чтобы понять, что мы обнаружили, — сказал профессор Тьмы.

Несмотря на всю свою работу, профессора так и не узнали, что они наблюдали в ту ночь, хотя они, как и все другие, кто видел любопытные объекты, выдвинули много диких теорий. Ещё больше диких теорий вызвало таинственное исчезновение Верховного декана Школы Дымки Сефтуса Леприкса и бывшего стража по имени Бэгзвил. Подозревались бесчисленные заговоры, разные сплетни становились святыми истинами.

Но при всех этих научных и ненаучных исследованиях никто не связывал два совпавших во времени события между собой.

Из всех граждан Санктафракса лишь Твизл и Джервис знали, что появление двух новых звёзд и исчезновение Верховного декана и стража связаны между собой. Но они никогда никому ничего не сказали.

У окна старой детской в Школе Дымки Квинт и Марис стояли рядом и смотрели в тёмное ночное небо.

Звёзды над ними мигали ярко, как гранёные чёрные алмазы.

— Красиво, — сказала Марис.

— Это ещё красивей, если смотреть не из города, чтобы не мешали городские огни, — сказал Квинт. — О Марис, хотел бы я рассказать тебе, как прекрасно идти над Дремучими Лесами под парусом такой ночью, как эта. Или дрейфовать над вихрящимся морем белоснежного тумана. Или следовать в гряде радужных облаков… чувствовать солнце на лице и ветер в волосах. — Он замолчал и повернулся к Марис.

— И всё-таки… я никогда не гнался за Бурей. Если в Санктафраксе меня этому научат, я приму предложение профессора Света.

— Значит, ты останешься?

Квинт кивнул:

— Пока. Но не навсегда. Это место не для меня, Марис. Однажды я покину Санктафракс с его интригами и заговорами. И больше не вернусь.

— Квинт, — сказала Марис, взяв его за руку, — когда ты уедешь, возьми меня с собой.

Квинт улыбнулся, но промолчал. Он снова смотрел в окно. Далеко отсюда раскинулись священные Сумеречные Леса. А за ними — бесконечные Дремучие Леса. Тепло разлилось по его телу. Он хотел исследовать широкий мир, полный чудес.

Проклятие Хрумхрымса прозвучало в его голове и заставило его содрогнуться.

Я проклинаю тебя, ученик Квинт! Ты будешь жить с моим проклятием каждый день своей жизни. Ты не сможешь спрятаться от него. Проклятие в том, что ты, ученик Квинт, выпустил меня в мир!

«Нет, нет, — убеждал Квинт себя. — Хрумхрымса больше нет. Он не вернётся в Санктафракс. Да и какова вероятность встречи с ним? Мир Края так велик. Нет, с этим покончено».

— Ну? — услышал он голос Марис. — Ты берёшь меня с собой? Да или нет?

Квинт обернулся и, увидев серьёзное маленькое лицо своей подруги, засмеялся.

— Знаешь, что я тебе скажу? Если бы ты была со мной, Хрумхрымс не отважился бы ко мне приблизиться.

— Это значит «да»? — сказала Марис.

— Да, Марис. Когда я покину Санктафракс, ты будешь со мной. Ты будешь стоять рядом на мостике большого воздушного корабля, и мы дойдём до самых дальних уголков неба.

Марис кивнула.

— И может быть, даже дальше, — добавила она мечтательно.