— Да.

Одно дело — фейерверки, но когда все Кэлхуны занялись планированием свадебной церемонии Коко, это обещало обернуться зрелищем более эффектным, чем запуск даже тысячи ракет.

Все предложения, начиная от маскарадного бала и заканчивая ночным морским путешествием, были выслушаны, обсуждены и подвергнуты голосованию. В конце концов решили остановиться на торжественном ужине и танцах под звездным небом. Оставалась всего лишь одна неделя, чтобы завершить приготовления. Всем были розданы задания и поручения.

Меган старалась каждый день выделить какое-то время на полировку столового серебра, мытье хрусталя и инвентаризацию льняных салфеток и скатертей.

— К чему вся эта суета. — Громко постукивая палкой, Коллин вошла в гардеробную, где Меган подсчитывала льняные салфетки. — Когда женщина ее лет решает связать себя с мужчиной узами брака, у нее, по крайней мере, должно быть достаточно здравого смысла, чтобы сделать это тихо.

Меган сбилась со счета и терпеливо начала снова.

— Не любите праздники, тетя Коллин?

— Только если для них есть повод. Никогда не считала, что расставание со своей свободой и полное подчинение мужчине — это повод для празднования.

— Коко и не делает этого. Голландец ее обожает.

— Гм-гм. Время покажет. Едва мужчина наденет тебе кольцо на палец, он быстро перестает быть таким милым и обходительным. — Она посмотрела на Меган лукавым взглядом. — Не потому ли ты, моя дорогая, держишь в сторонке того широкоплечего моряка? Боишься, что произойдет после того, как скажешь «Я согласна»?

— Конечно нет. — Меган отложила в сторону стопку салфеток, чтобы снова не сбиться со счета. — И мы говорим о Коко и Голландце, а не обо мне. Она заслуживает быть счастливой.

— Не все получают то, чего заслуживают, — вновь попыталась уколоть ее Коллин. — Тебе и самой об этом очень хорошо известно, не так ли?

Начиная сердиться, Меган попыталась увести разговор в сторону:

— Не понимаю, почему вы пытаетесь все испортить. Коко счастлива, я счастлива. И я прикладываю все усилия, чтобы сделать счастливым Натаниэля.

— Что-то не вижу, чтобы ты покупала себе флердоранж, моя девочка.

— Замужество не всегда служит решением проблемы. Для вас ведь не стало.

— У меня хватило разума не попасть в ловушку. Возможно, ты похожа на меня. Мужчины приходят и уходят. Конечно, может быть, что вместе со всеми уйдет и тот, что был нужен тебе, но ведь мы обойдемся, не так ли? Потому что знаем, что они собой представляют там, глубоко внутри. — Коллин приблизилась к Меган, не сводя темных глаз с ее лица. — Нам известно о них самое худшее. Эгоизм, жестокость, бесчестность и аморальность. Возможно, мы и впустим одного из них в свою жизнь, того, что покажется другим, отличным от всех, но ненадолго. Мы слишком мудры, слишком осторожны, чтобы пойти на этот опасный, непредсказуемый шаг. И если мы и останемся в одиночестве, то, по крайней мере, будем знать, что мужчины не в силах причинить нам боль.

— Я не одна, — заметила Меган неуверенным голосом.

— Да, у тебя есть сын. Но однажды он вырастет и, если ты хорошо воспитала его, покинет твое гнездышко, чтобы построить свое собственное.

Коллин покачала головой, и на секунду на ее лице появилось столь невыносимо грустное выражение, что Меган потянулась, чтобы обнять ее. Однако железная леди взяла себя в руки, высоко задрав голову.

— Ты еще получишь удовлетворение от осознания того, что избежала брачных оков, так же как и я. Думаешь, никто не просил моей руки? Был один, — Коллин начала свой рассказ, прежде чем Меган успела вставить слово, — тот, что почти убаюкал меня, усыпил мою бдительность, прежде чем я все-таки отвергла его, прежде чем рискнула окунуться в тот ад, что испытала моя мать.

Губы Коллин плотно сжались от нахлынувших воспоминаний.

— Он старался сломить ее любым способом — своими правилами, деньгами, неистребимым желанием обладать ею. В конце концов, он убил ее, а потом медленно, очень медленно начал сходить с ума. Однако не от осознания вины. Я думаю, его угнетала утрата того, чем он никогда не мог овладеть в полной мере. И именно поэтому он выбросил из дома малейшее напоминание о ней и похоронил себя в собственном, личном чистилище.

— Мне жаль, — прошептала Меган. — Мне так жаль.

— Меня? Я стара и давно уже пережила время скорби. Однако я извлекла уроки из своего жизненного опыта, так же как и ты из своего. Не верить, не рисковать. Пусть Коко надевает флердоранж — у нас останется свобода, — подвела итог Коллин. И гордо удалилась, оставив Меган барахтаться в море эмоций.

Нет, Коллин не права, сказала она себе и снова занялась салфетками. Она вовсе не холодна и надменна и не скрывается от любви. Всего несколько дней назад она призналась в любви мужчине. И она не позволит тени Бакстера испортить ее отношения с Натаниэлем.

Ох, но, может быть, дело именно так и обстоит. Меган утомленно прислонилась к дверному косяку. Она такая, какая есть, и вряд ли способна измениться. Любовь и занятия любовью — вовсе не одно и то же. Никто не знает об этом лучше ее. Она любила Бакстера, любила с присущей юности искренностью и полнотой чувств. И вся эта любовь исчезла как дым. Даже сознавая, что чувство, испытываемое ею к Натаниэлю, полнее, богаче и гораздо, гораздо более настоящее, она не могла отбросить в сторону гложущие ее сомнения.

Следует обдумать все это спокойно, скрупулезно, как только появится время. Ответ всегда где-то рядом, уверяла себя Меган, если только долго и тщательно искать его. Все, что надо сделать, — внимательно проанализировать факты.

Она с отвращением отбросила столь аккуратно сосчитанные салфетки. «Да что же я за женщина? — не могла понять Меган. — Пытаюсь свести чувства и эмоции к вычислениям, будто бы это какой-то код, который следует расшифровать, прежде чем понять свое сердце».

С этим нужно покончить. Она собирается с этим покончить. И если она не сможет взглянуть в свое сердце, самое время…

Мысль ее прервалась и, вернувшись назад, спикировала на одну давнюю, постоянно ускользавшую идею, словно коршун на кролика.

О господи, код… Расшифровать?! Бросив салфетки в беспорядке, Меган вылетела в коридор, направляясь в свою спальню.

Книга Фергюса была именно там, где она ее оставила, — аккуратно лежала на краю ее письменного стола. Меган схватила ее и принялась торопливо листать страницы.

Эти цифры не могут быть рыночными котировками или номерами счетов, осознала она. Они не имеют к этому никакого отношения. Номера записаны в самом конце книги. Им предшествует дюжина пустых страниц, пропущенных после того, как Фергюс сделал в ней последнюю запись. За день до смерти Бьянки.

И почему она не замечала этого раньше? Ведь не было никаких расходных записей, никаких тщательных проверок, никаких балансов после этой даты. Только пустые тетрадные страницы. А потом номера, тщательно выписанные твердой рукой.