и сосредоточился на дороге, попросив выбрать музыку. В центр города мы пробирались в самый час пик, поэтому я его не отвлекала. И хотя чувствовала себя спокойно, когда за рулем Егор, не хватало нам сегодня ещё в аварию попасть. У меня и так день максимально не задался.

***

Огромная тележка под чутким руководством Беляева постепенно наполнялся чем-то съедобным. Мне оставалось малое: следовать по шатеном и не терять его из виду, иначе заблудиться посреди торгового центра — раз плюнуть. Алиса и её лабиринт розовых кустов — детский лепет по сравнению с высокими продуктовыми рядами, которым конца-края не было видно. Мы в очередной раз сделали остановку: парень с видом знатока рассматривал что—то на полке, я, опёршись о ручку тележки локтём, зачарованно смотрела на его профиль.

Сотни разных мыслей, словно потревоженные пчелы, роились в голове — я не оставляла попыток разобраться в своих чувствах к Егору. Новых, незнакомых мне до сих пор чувствах, приятно радовавших и пугавших одновременно. Что можно знать о любви, когда тебе семнадцать? Как понять, что всё делаешь, как надо? И вообще, существует ли в отношениях эта пресловутая «правильность»?

Незаметно исчезли звуки шагов и голоса посетителей, затихла ненавязчивая музыка, игравшая на фоне — это было какое-то минутное выпадение из реальности, которое, казалось, тянулось целую вечность. Почему раньше я и внимания не обращала на парней, а влюбиться в него было так легко?

Егор обернулся и что-то сказал: я видела, как быстро шевелятся его губы, но не могла разобрать ни слова. Он замер, глядя на меня и, вероятно, ожидая моего ответа или какой—то реакции, и мне понадобилось потрясти головой, чтобы прийти в себя, снова ожить.

— Прости, что? — переспросила растерянно, вырываясь из плена размышлений.

— Я спросил: хочешь мясо или рыбу на ужин? — в его глазах уже вовсю танцевали смешинки. Наверное, Беляев думал, я буду смущена тем, что он поймал меня на подглядывании, но меня слишком удивило то, что я услышала:

— То есть ты настолько хорошо умеешь готовить?

— Когда ты смотришь на меня вот так, — широкая улыбка озарила мужское лицо, Егор сделал шаг навстречу, обнял и почти невесомое коснулся поцелуем моих волос где-то в районе лба, — я сомневаюсь, что вообще могу что-то делать, тем более хорошо...

Привычный аромат приятно защекотал в носу, я закрыла глаза и с удовольствием сделала глубокий вдох, придумывая, что ответить. А уже в следующее мгновение увидела, как две фигуры нырнули в наши ряды и неуклонно приближались в нашу сторону. Это была встреча, которую я хотела избежать любым способом.

— Да не может быть! — едва слышно пискнула и, не придумав ничего лучшего, чем притянуть Егора за шиворот прямо к своему лицу.

Спрятаться в его объятиях вероятно было более надежно, чтобы остаться неузнанной, но я не догадалась сразу, поэтому обошлась отчаянным поцелуем. Именно таким, потому что парень, не поняв, что происходит, не сразу начал мне отвечать. Пришлось даже куснуть его за нижнюю губу, чтобы вёл себя естественно и не портил прикрытие.

Сперва он промычал что-то в ответ на это неожиданное и болезненное нападение — я отчётливо почувствовала вкус крови, но уже через секунду его язык ворвался внутрь, сплетаясь с моим. Руки парня легли мне на талию, затерявшуюся в скучном свитшоте- оверсайз, а затем ловко поменяли нас местами — теперь я оказалась прижата к полкам с какими-то коробками, которые ощутимо упирались в мою спину. Внезапно тело наполнилось уже знакомым мне томлением, которое не терпелось усмирить. Егор сжимал меня всё сильнее, его руки ловко нырнули под ткань и коснулись обнаженной кожи, а поцелуй стал каким-то лихорадочным, торопливым. Это было похоже на сладкую пытку: когда хочешь получить гораздо больше, изнываешь от возбуждения, но понимаешь, что сейчас тебе ничего не светит.

— Извини! — Беляев, тяжело дыша, отстранился от моего лица, но продолжил неотрывно смотреть на меня. Я открыла глаза и увидела, что до сих пор сжимаю в руках ткань его рубашки на груди. Сердце билось так часто, будто я только пробежала кросс. Уже совсем забыла, для чего набросилась на него. — Я…

— Только попробуй сказать, что не хотел! — фыркнула, чувствуя, что услышу эту избитую фразу, и положила руки Егору на плечи. — Обещаю, что ударю тебя! — он искренне улыбнулся, в который раз за сегодня, и озвучил то, что хотел сказать.

— Я не мог сдержаться!

Меня такой ответ не совсем удовлетворил: с одной стороны, конечно, приятно — именно этого я добивалась, но с другой — что значит "не смог", если сейчас мы снова разговариваем, вместо того, чтобы заниматься чем-то более приятным.

— Даже не знаю, что сказать... — обиженно поджала губы. — На мой взгляд, что-что, а сдерживаться у тебя получается на удивление хорошо! Ещё немного, и у меня начнут появляться новые комплексы! Спасибо, хоть не оттолкнул! — я покачала головой и посмотрела в другую сторону — туда, где исчезли две женщины, одна из которых приходилась мне довольно близкой родственницей. Надо же встретиться в центре столицы! Не хватало мне, чтобы бабушка узнала, что я теперь живу с ней в одном городе — иначе о спокойной жизни можно забыть. Но Егор, кажется, не понял, что я пряталась за поцелуем.

Две ладони тут же захватили моё лицо в плен и заставили смотреть в глаза, которые я так хорошо изучила, что могла нарисовать по памяти — если бы умела.

— Иногда ты такая нерешительная глупышка, а уже через секунду дерзкая и страстная! — Егор слизал кончиком языка капельку крови, снова выступившую на его губе, а затем его указательный палец коснулся моего бедра с внешней стороны, так низко, насколько позволяла без наклона длина руки. Рисуя линию вдоль моего тела, тот полетел вверх, заставляя сосредоточиться только на прикосновении: проскользил по предплечью, перешел на шею, наконец коснулся щеки и замер. К нему присоединились остальные пальцы, парень нежно гладил меня по щеке, дразня губы подушечкой большого пальца. Затаив дыхание, я сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло, отдалась потоку чувств и ждала, что произойдёт дальше. — Я всего лишь парень! Если бы ты мне не нравилась, как думаешь, был бы я сейчас здесь? — неуверенно опустила глаза, понимая, что он пытается сказать и смутилась. — Ты нравишься мне вся, Королёва! — с его уст впервые слетела моя фамилия. Я хотела что-то сказать по