Он понимал, что должен признаться Саше в истинных чувствах к ней. Но прежде, чем он это сделает, ему нужно будет рассказать, что произошло в Тарбонне. Раскрыть ей правду о чудовище, в которое он превратился.

А это – он не сомневался – покончит со всем, что было между ними.

«Я предпочту жизнь с правдой, а не с ложью».

Фергус сказал ему, что правда может освободить. Что ему следует принять то, чем он стал, а не отвергать это. Чем больше Коул думал о словах советника Белой Госпожи, тем больше осознавал, что тот говорил дело. Он жил во лжи тринадцать лет. Считал себя сыном легендарного героя, будучи просто отродьем ужасного убийцы и уличной шлюхи. Кинжал на его поясе забрал больше жизней, чем великий мор, опустошивший Сонливию годы назад, но он – все, что у него было. Проклятие Мага определял его. Без клинка он ничего не стоил.

«Лучше быть орудием, чем насекомым под каблуками лордов-магов или кого похуже».

Погрузившись в свои мысли, он уперся рукой в стену и стал расстегивать штаны, чтобы облегчиться. Что-то щелкнуло под его пальцами, и в следующее мгновение Коул устремился вниз сквозь брешь, которая открылась в стене. Член его раскачивался во все стороны, а сам он размахивал руками, чтобы не упасть. Он оказался в каком-то амфитеатре и чуть не свалился с лестницы, ухватившись в последнее мгновение за ржавые перила слева.

– Вот дерьмо, – выдохнул он.

Засунув достоинство назад в штаны, Даварус огляделся, а затем замер, уставившись в изумлении на то, что ожидало его в самом конце лестницы.

По всей ширине большого зала шли ряды прогнивших скамей, по крайней мере на сотню мест, обращенных к поразительному реликту Исчезнувших, который покрывал всю южную стену. Коул словно взглянул в другую реальность – окно в иное время и пространство. Двигавшееся изображение на стене было абсолютно реалистичным в каждой детали.

Будто завороженный, Коул смотрел туда, где сверхъестественно высокие воины с глазами, точно обсидиан, владельцы прозрачных мечей, натолкнулись на группу, как показалось ему сначала, людей, но необычно худых и с ушами, сильно сужавшимися кверху. Один из первого отряда – беловолосый офицер очень грозного вида – поднял предмет, который напоминал маленькую пушку, и направил его на второй отряд. Конец странного предмета словно изрыгнул пламя и тут же причинил большой ущерб остроухим людям. Они дергались, и дрожали, и падали, как мухи, луки выскальзывали из их мертвых пальцев, дюжины скосило в считаные секунды. Мгновением позже изображение исчезло, оставив лишь темноту.

Коул спускался по ступенькам, с любопытством глядя на скелеты, сидевшие на скамьях. Они были древними, половина из них уже превратилась в прах, с остальными, вероятно, станет то же самое при малейшем ветерке. Подчинившись внезапному порыву, он попытался оживить одного из них, приказать ему подняться, как сделал с мертвым членом экипажа «Ласки» или с мерзлым трупом на вершине Звездной Башни. Однако эти останки уже давно покинула память о жизни, которая была необходима, чтобы его сила сработала, и он быстро сдался.

Добравшись до стены, он провел по ней рукой, поражаясь тому, насколько реалистичным выглядело изображение. Показанные события, наверное, действительно произошли когда-то. Даварус не мог себе представить, как эти воспоминания – или что бы то ни было – удалось зафиксировать и показать на стене. Когда он ощупывал ее пальцами, то не ощутил ничего, кроме пыли. Он уже почти повернулся к стене спиной, но неожиданно на ней снова возникли ожившие воспоминания.

Коул отпрыгнул назад, вскрикнув от удивления. Появились огромная голова ящерицы, яркая красная чешуя на ней сверкала, как рыцарские доспехи. Кошачьи глаза сощурились в злобной ярости, и тварь разинула пасть, обнажив зубы, подобные мечам. Из пасти монстра неожиданно вырвалось оранжевое пламя, залившее всю стену. Огонь выглядел таким настоящим, что юноше пришлось ощупать себя, чтобы убедиться, что его не зажарили заживо без его ведома. По всей видимости, стена превратилась в пылающий ад, но не было ни жара, ни дыма, ни звуков.

Ожившее воспоминание изменилось: гигантское ящероподобное существо, раскрыв огромные крылья, парило над зданиями, очень похожими на то, в котором находился сейчас Коул, в его первозданном, неразрушенном состоянии.

Изображение словно прыгало, показывая монстра под разными углами, но теперь одно из человекоподобных существ с глазами, как ониксы, шагало по спине чудовища. Даварус узнал беловолосого военачальника из первого ожившего воспоминания. Он поднял прозрачный меч и всадил его в волнистую шею монстра по самую рукоять. Тварь испустила безмолвный смертельный вопль и рухнула вниз. В последнее мгновение человек спрыгнул со спины умиравшего чудовища и, сделав кувырок в воздухе, ухватился за выступ здания и оказался в безопасности, а монстр врезался в землю.

Изображение снова скакнуло, и теперь военачальник смотрел вверх, в звездное небо. Там, в темной вышине, было что-то невероятно огромное, по сравнению с которым ящероподобное чудовище из предыдущего воспоминания казалось незначительным, но Коулу не удалось понять, что же это такое. Что-то непередаваемо мерзкое ползло и скользило вдалеке по направлению к военачальнику. Он поднял руку, и сотни его высоких сородичей с обсидиановыми глазами бросились к приближавшейся орде. Но прямо перед столкновением воинств ожившее воспоминание погасло. Стена снова потемнела.

Моргнув несколько раз, юноша уныло покачал головой. Магия или нет, но это было захватывающее зрелище. И конечно, потеря времени. Ему надлежало искать следы скрытого знания, которое могло бы помочь человечеству бороться с Исчезнувшими или, по крайней мере, понять их.

Он повернулся и, поднявшись по лестнице, вышел из амфитеатра через тайный вход, который ему удалось каким-то образом привести в действие. Услышав стук дождя снаружи, юноша со стыдом осознал, что прошло довольно много времени, пока он был занят ожившим и воспоминаниями. Наступил ли полдень? Он подумал, что лучшим решением станет вернуться к месту встречи и подождать там остальных.

Выйдя наружу, он увидел темные тучи, и настроение у него упало. Голод, снедавший его изнутри, вернулся. Голос, неустанно призывавший его убить их всех, успокоился после яростного пиршества в Тарбонне, но ничто не могло усмирить его надолго.

Он сделал глубокий вдох. Ему нужно поговорить с Сашей о том, чем он стал. Откладывать больше нельзя.

Коул поднял капюшон и пошлепал по лужам назад, к входу в развалины, быстро промочив ноги по самые лодыжки. За шумом ливня было невозможно что-то расслышать. Солнце спряталось за тучи, мрачные, как грех, но он почти не сомневался в том, что полдень уже прошел. Ни Саша, ни остальные не подходили, и это отнюдь не улучшало его настроения. Он долго ждал под проливным дождем, с каждой минутой все больше злясь на целый мир. Его должны были превозносить как героя после убийства Салазара. Все, чего он хотел, – известности, славы и, главное, эту девушку.

«А вместо – страдания, скотство и предательство. И все – из-за Проклятия Мага».