А потом моя бедная девочка ещё и про пари узнала. И не просто узнала – слышала каждое моё слово. Звездец! Что теперь делать-то?

— Никитос, ты там живой?

— Нормально, — пожал плечами. — Если не учитывать того, что любимая девушка в асфальт меня раскатала. Сам как? Что с Савельевой? И не сдавай назад, я вашу горячую переписку своими глазами только что видел.

— По сравнению со мной у тебя есть очень даже неплохие шансы, — усмехнулся, делая вид, словно ему плевать на Машку с высокой колокольни.

— Какие шансы, Димас? Там всё холодно.

— Блин, старик, ну извини! Я вообще думал, что ты сразу её из головы выкинешь. Ну хочешь, вмажь мне!

— Была такая мысль, — нервно рассмеялся. — Забей, проехали.

— Что делать думаешь? Давай вместе к ней поедем, всё объясним. Любит она тебя, Тарасов. Чтобы виртуозно мстить, нужно очень сильно гореть.

— Нет, я сам, — решительно поднялся на ноги и взял с журнального столика ключи от машины.

Даже не понимал, как и во что оделся, просто врубил десятую космическую и полетел к Князевой. Выжимал из тачки всё, на что она только была способна. А самого колбасило и штырило, от нервов пальцы рук дрожали, руль так сжимал, словно он в следующую минуту угрожает растаять. Сердце колотилось, как сумасшедшее, в голове прокручивал слова, которые ей скажу, почти убедил себя в заведомом провале. Припарковался прямо у её парадной, дверь выломал, потому что домофон отвечал лишь безжизненными гудками и после слишком долго ждал лифт. Мучительно долго.

Пятнадцатый этаж, её дверь.

Жму на звонок уже в двадцатый раз, но слышу только протяжное кошачье мяуканье. Значит, Миры дома нет.

— И чего долбимся? — раздался в спину мужской голос, в котором узнал Даню. — Когда дверь закрыта, это значит, что за ней тебя видеть не хотят.

Ой, так он у нас философ, значит?

Наступил на горло собственной песне и спросил:

— Где Мирослава?

— Уехала, — усмехнулся парень. — А куда – не твоё дело. Оставь бедную девочку в покое, уже достаточно крови выпил. Неужели баб мало, а, Тарасов?

— Ясно, — достал телефон и набрал номер Савельевой. Снова чёртовы гудки, зараза!

— Куда намылился? — Даня схватил меня за рукав, удерживая на месте. — Услышал меня, мажорчик? Чтобы больше здесь не появлялся.

— А то что?

Едва сил хватало, чтобы контролировать свои эмоции, хотя руки чесались начистить этому умному и хорошему мальчику физиономию. И без того на взводе, так он со своими советами лезет. Но драться с ним сейчас вообще не вариант.

— Придётся заставить тебя забыть сюда дорогу.

Кхм… даже так? Похоже, без кровопролития не обойтись.

— Пацан, не переоценивай свои способности, — оттолкнул его и двинул в сторону лифта.

Этот трус напал со спины, так что я почти вписался лицом в стальные двери. Видит бог, он первый начал!

Развернулся и проехался пару раз кулаком по смазливой физиономии. Надо отдать ему должное, удар держал хорошо. Сам словил знатный хук справа. Даже почувстовал во рту металлический привкус крови.

Желание продолжать драться отбило, когда мы оба скатились с лестницы, пересчитав рёбрами ступеньки, а этот горемычный еще и башкой в железные перила врезался.

— Махался что ли? — бросил Даня, вытирая кровь с подбородка.

— А сам?

— Тоже, — кивнул парень. — Травма после подпольных боев, так что считай – тебе повезло.

— Что же сразу не сказал? — усмехнулся. — Я бы поддался.

— Придурок!

Повисло молчание. Запрокинул голову назад, не представляя, что делать дальше. Боюсь, если просто начну ездить по городу и выглядывать любимый силуэт среди прохожих, то на это уйдёт лет так сто.

— Лифт опять сломался, — её голос бьет по мне и сердце скачет от радости. — А я, как назло, забыла дома эскизы, без них на выставке никак просто, сейчас захвачу и…

Мира смотрит сначала на меня, потом на Даню. Переводит взгляд с одного на второго и по новой.

— Ладно, Ева Игоревна, скоро буду, не волнуйтесь.

Убрала телефон в сумку и оперлась об перила, да с таким видом, что сама сейчас нас с лестницы спустит. Обоих сразу.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Ну!

Мне так хочется поверить в его любовь,

В то, что он мною дышит,

Адреналин разгоняет кровь

В ту секунду, когда он мне пишет.

Очень больно смотреть на тебя

И не иметь возможности

коснуться,

Нервы – ток по проводам,

Если просишь улыбнуться.

Твоя любовь, как персональный яд

Наполняет душу дурманом,

Я так хочу к нему назад

Насладиться этим обманом.

Ты кричишь, что скучаешь

И не можешь без меня жить,

В свой капкан снова поймаешь

И нежно будешь любить.

Сон – сладкий, с тобою в главной роли

Скрываться от тебя уже не могу,

Между нами слишком много соли

И трусливо прочь побегу.

А ты как танк – напролом по кометам

Летишь на космических кораблях,

Узнаешь меня по приметам

В наших общих мечтах.

Твое «люблю» как чары колдовские

И лечу на яркий свет во тьме,

Слова до боли простые –

«Родная,

возвращайся ко мне».

И знаю,

В миллионе развитий событий

В разных вселенных и мирах,

Выбрала бы быть с ним

Хотя бы просто во снах.

Мирослава

Где-то очень глубоко внутри хотелось каждому из этих дураков по тыкве хорошенько настучать. Да так, чтобы мозги в черепной коробке обратно на законное место встали. Мальчишки всегда одинаковые! Что в пять лет, что в двадцать. Только игрушки с возрастом чуть-чуть меняются.

Но, если Никита совсем не удивил (вот ни капельки!), то от Даниила Кощеева не ожидала настолько дурацкой выходки. Нормальный парень ведь был, ну!

В голову не приходит ни одной здравой, логичной мысли, почему эти двое могли устроить такой мордобой. Должна же существовать уважительная причина, правда? Удивительно, как бабульки на шум не сбежались. Повезло, иначе бы уже полицию вызвали.

— Дань? — спокойным, медленным шагом подошла к другу. — Ты живой?