– Элька, я так виноват…

– Что? – я сфокусировала взгляд на лице Макса, – нет, это я виновата.

Я встала и направилась к двери, задержалась на мгновение:

– Все равно это когда-то бы случилось.

Я поднималась по лестнице, и думала о том, что я могу сказать Лиену. Все слова казались пустыми, безжизненными, и ни одно объяснение меня не устраивало. Во всяком случае, я бы точно не поверила. Перед комнатой я замешкалась. А нужны ли ему мои слова? От того, что он вот так ушел, внутри образовалась пустота. И ни одного вопроса зачем я это сделала… Он как будто ставил точку. Я замерла перед дверью, затем решительно толкнула ее и вошла в комнату. Лиен лежал на кровати, закинув руки за голову. При моем появлении он даже не повернул головы, просто перевел взгляд с потолка, который, вероятнее, был сейчас более интересен, и равнодушно скользнув по мне, и снова вернулся к своему занятию. Я обошла кровать и присела с другой стороны:

– Лиен, я была не права.

Молчание.

– Мне не следовало решать за тебя.

Молчание.

– Я действительно думала, что так будет лучше. Что если ты будешь рядом со своей женой испытывать чувства ко мне, то пострадают все.

Молчание.

– Прости меня.

Он сел на кровати, и спустил ноги на пол. Я смотрела в его спину и была абсолютно уверена, что он снова встанет и уйдет. Но его глухой голос пошатнул не только мою уверенность, но и перевернул все в душе:

– Чтобы простить тебя, Хранительница, мне нужно испытывать боль, но как ты понимаешь, я не могу этого сделать, поэтому и прощать не за что, – он встал и развернулся, – впредь прошу быть более осмотрительной… в своих решениях, – он обошел кровать, встал напротив меня и протянул небольшую бархатную коробочку, – мы действительно не подумали об этом, а лишние толки ни к чему.

Я открыла коробочку и ошеломленно посмотрела на содержимое. Искусный серебряный браслет опоясывал бархатное ложе, по всей поверхности мастер усыпал основание браслета прозрачными каплями, и мне даже думать было страшно, что это за камни. Тонкие, словно невесомые, веточки переплетались между собой образуя настолько волшебную вязь, что у меня захватило дух. Я вытащила браслет и заметила надпись внутри: «Все мои дороги ведут к тебе». Сердце сжалось от переполнивших меня эмоций:

– Лиен…

– Я заказал этот браслет, потому что мы действительно ведем игру, и у многих могут возникнуть вопросы. Надпись сделал мастер, это не мои слова.

Я, не в силах поднять на него глаза кивнула:

– Все равно спасибо.

Он простоял рядом еще мгновение и вышел из комнаты.

В последние три дня до приема Лиен установил вежливый барьер. Он намеренно называл меня не иначе как – Хранительница, или ваша светлость, категорически отказываясь называть по имени, тем самым давая понять, что иных отношений между нам просто не может быть. Если вдруг я заговаривала с ним на какие-то темы, которые не касались завтрака, обеда или ужина, он находил просто невероятное количество причин для того, чтобы немедленно сбежать. Спали мы, все же, в одной кровати, но он приходил тогда, когда я уже не в силах его дождаться засыпала, и уходил на рассвете. О том, что он был ночью рядом свидетельствовали только мятые простыни и откинутое одеяло на его половине. Мне не хватало его мягкого смеха и насмешливых замечаний. И если даже после того, как мы покинули Северный лес, в его глазах иногда мелькали непонятные искры, а иногда и бушевало пламя, то сейчас, кроме равнодушия я не видела ничего.

– Дай ему время, Эль, – однажды сказал Макс после того, как я в очередной раз пыталась его разговорить за столом. Тема была абсолютно нейтральной. Я говорила Максу о том, как я жалею, что рядом нет Руса и Виты, и как мне не хватает Кати. После моих слова Лиен встал изо стола, извинился и вышел.

– Что я опять не так сказала? – я сжала салфетку в руке и посмотрела на Макса.

– Ты говорила ему о том, о чем возможно, он хотел бы помнить.

– Мне все время молчать?

Макс неопределённо пожал плечами:

– Дай ему время, Эль, он зол, но это пройдет. Правда я не могу сказать сколько потребуется… но пойми. Все столетия, что он был на привязи, в полном смысле этого слова, он пытался отрешиться от любых чувств. Он все же был человеком, Эль, и думаю, что однажды он захотел вернуть себе все то, что разрушила его жена и забрала Дева. Но если первая была совершенно не в себе, и абсолютно не осознавала последствий, то для второй, сломать его стало настоящим наваждением, особенно, после того, как он ей отказал. Да, они были близки, но лишь телами. Душа Лиена при этом была за семью замками. И скажу тебе, эта близость тоже не была особо радостной. Возможно, в первые десятилетия, когда он еще искал что-то, за что его надежды могли зацепиться, он и сам испытывал к ней тягу, все-таки она прекрасна, и он был ей благодарен. Но потом, когда она перестала скрывать свои истинные намерения, их близость стала чем-то вроде наказания. Он сопротивлялся, она его ломала. И как бы ни горько это все вспоминать – ни разу не поиграла. И когда появилась ты – он снова смог выбирать. Выбирать между страхом и радостью. Ненавистью и любовью. Он позволил себе посмотреть на тебя не как на хозяйку, но как на равную. На ту, которая, зная о том кошмаре, который преследовал его много лет, не отвернется, а примет его таким как он есть. А ты… по сути поступила так же, как она. Ты просто наказала его.

– Это не правда! – я уже не могла сдерживать слез, – я думала, что так будет лучше! Я хотела, что бы он сделал выбор, тем более что возможно он до сих пор испытывает чувства к своей жене.

– Эль, если бы ты просто поговорила с ним… – Макс печально посмотрел на меня, – просто поговорила…

В последнюю ночь я спала особенно плохо. Мне снилось, что я бегу по лесу, а за мной, сохраняя определенную дистанцию, гонятся волки. Они словно загоняли меня туда, куда им было нужно. Я задыхаясь от бега, и мне казалось, что я вот-вот упаду, и меня разорвет эта бешеная стая. Изредка я просыпалась, и чувствовала, как волосы на затылке стали мокрыми. Меня вдруг охватывал странный озноб, и пытаясь хоть немного согреться я куталась в одеяло, и снова проваливалась в этот жуткий кошмар. И уже ближе к рассвету я вдруг ощутила как меня прижимают к себе сильные теплые руки. Я рванула к ним в поисках защиты, знала, пока я в этом родном кольце со мной точно ничего не случится и заснула, наконец, без сновидений. Утром, открыв глаза поняла, что Лиен уже ушел. Я лежала и гадала, было ли это на самом деле, или лишь показалось, потому что я отчаянно стремилась именно к этим ощущениям. Холодное, тревожное предчувствие беды, сменявшееся иногда каким-то лихорадочным жаром, который томил меня на протяжении последних дней, вытеснили мысли о предстоящем вечере. Мне вдруг захотелось увидеть в глазах Лиена такое восхищение, которое пробьет его деланое безразличие, и вернет все, то, на что я уже и не надеялась. Мысли о том, что из-за моего вмешательства это могла быть лишь страсть, просеивались сквозь другие, наполненные надеждой и предвкушением. Мое настроение поднялось, и я с легкостью вскочила с кровати. Дернула за висевший рядом с окном колокольчик – пора было что-то поменять. Виолетта пришла буквально через пол минуты: