Что ж, игры я люблю.

– Люди делали, рунархская морда, – задушевно ответил я, – люди и настраивали. Им – отвечу. А не тебе, нет. Передатчик – собственность земного космического флота. Флот здесь представляю я, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Ты ведь не на «Троне», так? Сдаваться не думаешь. На что надеешься, душа Перевал?

– На то и надеюсь, – честно признался я. – Тошно мне вам, душа Винджент, сдаваться. С какой стороны ни гляну – с любой и тошно. Уж лучше в погибельном огне сгореть.

– Зря. Мы бы тебя обласкали, обогрели.

– Хватит. Нагрелся на вашей каторге, благодарствую. На всю жизнь хватит. Да и найдется кому за сироту заступиться.

Рунарх наслаждался. Тевайз – мир одиночек. Наглость перед лицом превосходящего силой врага они ценят. Потому что сами такие. Гранд-туг уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, как вдруг…

Возле бакена, отмечающего узел гиперсети, вспыхнула белая звезда. Эскадра Витмана прибыла на полчаса раньше условленного срока. Важная деталь: отсюда до Оркнеи лёту несколько часов. Такая большая ошибка означает, что среди мятежников нет ни одной счётчицы. Или же, что раздолбаев во флоте без меры. И то, и другое мне на руку. Так что держись, Винджент, побегаем!

Звёзды сыпались из пустоты, вспыхивая одна за другой.

– Вот они, – сообщил я. – Съел, морда рунархская? Братья меня не оставят.

– Что это? – непонимающе моргнул гранд-туг.

– За мной прилетели братья из Второго Неба. Прощай, душа Винджент.

– Прощай? Скорее, до встречи, душа Перевал.

Фантом-рубка погасла. Перед этим Винджент выдал шёпотом несколько слов на родном языке. Первым шло «Pigea». У меня отлегло от сердца: хорошее дело задницей не назовут.

Рунархам теперь не до меня. И не до беглых каторжников. Виндженту предстоит принять эскадру союзников. Принять так, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки. А это сложно: люди рунархам не доверяют. Значит – тевайзцам надо вести себя максимально предупредительно. Деликатно.

Когда я рванулся к заветному узлу, никто не попытался меня остановить. В обычных условиях рунархи накрыли бы систему тормозящим полем: два эннера позволяли и не такое. Сейчас же выброс ТП означал бы подготовку к боевым действиям. Вряд ли мятежники восприняли бы это спокойно.

Белые звёзды расходились в разные стороны, подальше от опасного бакена. Разумно: если рунархи предадут союзников, бить начнут в зону узла. А первым умирать никому не хочется.

Симба наконец разобрался в опознавательных знаках кораблей, и сияющие точки обрели форму и объём. Два линкора, полторы дюжины крейсеров, сорок четыре фрегата. Это не считая прочей мелочи. А ведь с такими силами можно взять Лангедок. В другое время рунархи расколошматили бы их быстро, но не сегодня. Когда почти половина личного состава на поверхности, не больно-то повоюешь.

Из колеблющегося облака мелких судов (катботов, шлюпов, тендеров) вырвались крохотные мошки – тральщики. Траектория их пути расцветала фракталами. Стасис-сферы плыли в разные стороны, подобно гигантским радужным снежинкам.

«Восьмерка мечей» рванулась мне наперехват. Вряд ли он догадывался о плане спасения, предложенном Асмикой. Наверное, просто сдали нервы. Слишком многое на него свалилось. Гибель коменданта, бегство каторжников. Прибытие флота союзников. Слишком многое приходилось импровизировать, а значит, вероятность ошибки была высока.

Гранд-туг задействовал стоящие на пентере маломощные генераторы тормозящего поля и попытался меня остановить. Передвигалась «Восьмёрка мечей» бестолково. Похоже, все грамотные пилоты отправились на Охоту.

Что ж. Тем лучше. Я знаю людей, подобных Виндженту. Мои слова о прощании задели его. Он будет сражаться до конца.

Я направился к узлу гиперсети. Мимо первой из снежинок протей промахнулся чудом. Рванулся ко второй: петлями, изображая боевое маневрирование. К счастью, код, которым Асмика переговаривалась с эскадрой, протею взломать удалось. Истошные вопли о помощи понеслись в эфир. На всякий случай я дублировал тахиопередачу открытым текстом.

Строй кораблей не нарушился, но я знал, что командиры эскадры озадачены. Самый тяжёлый выбор предстояло сделать адмиралу. Полтора часа назад он получил сообщение, что операция идёт успешно, и агенты выбрались на «Погибельный Трон». Затем остаточный тахиолинк с передатчиком прервался. Означать это могло лишь одно: гибель передатчика. И вот вам картинка: протей, которого предстоит «спасти», мечется, словно ополоумевший заяц. А на хвосте у него – пентера. И на всех частотах – вопли о предательстве. Как прикажете поступить?

Я в очередной раз увернулся от стасис-сферы. Со стороны это выглядело так, будто я почти нырнул в спасительную снежинку, но рунархский корабль вынудил меня отвернуть в сторону. По маневренности с протеем мало кто сравнится. Он и не на такие фортеля способен.

– Вмажь ему, Симба, – приказал я. – Чтобы все видели.

Протей понял с полуслова. Ключевая фраза была – «чтобы видели». Поэтому Симба раскрутил гиролуч и швырнул в «Восьмёрку». Спровоцировал диффузию защитных полей на пентере, а напоследок – выбросил плазменную торпеду. С точки зрения космического боя всё это были действия бестолковые и даже опасные. Повредить противнику они не повредят, а подставить атакующего – запросто.

Пентера – корабль массивный. Чтобы гиролуч сумел закрутить её в пространстве, а уж тем более сломать что-нибудь, нужно секунд двадцать непрерывной работы, не меньше. Диффузия полей – отличное средство, если после этого ударить из орудий большого калибра. Крохотному протею такие по штату не положены. А плазменная торпеда – вообще диверсионное оружие. Ею в упор бить надо, тогда будет толк.

Но цели своей я достиг. И рунархи и мятежники увидели, что протей из последних сил атакует преследователя. Вряд ли кто в мандраже сообразит, что делаю я это не самым эффективным, а самым эффектным оружием.

– Ещё! Ещё!

Пентера окуталась переливчатым сиянием. Огрызаться Винджент не решался, а уж я гвоздил его, как мог. Наконец он пошёл на сближение. Это решение оказалось роковым: едва пентера включила тормозящее поле, как у одного из «второнебесных» командиров не выдержали нервы. Крейсер дал залп по «Восьмёрке мечей». Пространство закипело.

Рунархский бакен превратился в пульсирующее световое пятно. Судя по силе удара, постарался один из линкоров. Мятежники рыскнули носами к гиперузлу, и началось.

Первую линию лангедокской мелочи – биремы и триремы – смело сразу. На месте «Восьмёрки мечей» закрутилась огненная воронка. Рунархи отреагировали непозволительно медленно: командующий обороной, гранд-туг Винджент, погиб. Окажись адмирал мятежников поотчаянней, Лангедок в эти стандарт-сутки перешёл бы под власть Второго Неба. Сепаратистов подвела бедность воображения: они и представить не могли, что можно расколошматить два эннера столь малыми силами. Вместо того чтобы обрушиться на рунархов всей мощью эскадры, они заметались в пристрелянной зоне.