— Готов? — шёпотом спросил я коллегу. Тот молча кивнул и, распахнув пиджак, вскинул коротенькое дуло автомата. Я укоризненно покачал головой — глушителя на «Узи» не было.

— Утро же, майор. Люди спят. А вы шуметь собираетесь…

Дождавшись, пока он пристроит на место автомат и достанет пистолет, я ещё раз представил себе вид номера изнутри и сунул предусмотрительно не сданный на ресепшен пластиковый ключ в прорезь замка. Резким толчком пропихнув в дверь нашего пленника, я следом за ним влетел в номер. Все произошло именно так, как я и рассчитывал. Разумеется, нас ждали, возня под дверью не прошла незамеченной. Но первый и единственный удар принимающая сторона нанесла по голове своего собственного игрока. За это время я успел двумя выстрелами уложить двоих присутствующих и воткнуть ствол пистолета в нос третьему. Короткая резиновая дубинка со стуком выпала из его рук. Памятую о прошлых издержках во взаимоотношениях с «языками», этого я бить не стал. А то жди потом, когда он очухается.

— Закройте дверь, майор. И повесьте на ручку табличку. Я не хочу, чтобы нам мешали.

Совместными усилиями нам с Дмитриевым удалось выжать из пленённого мафиози следующее: работали мужчины на дона Кольбиани. Мне пришлось несколько раз сделать товарищу очень больно, прежде чем он решился выдавить из себя эту прописную истину. Зато потом всё пошло как по маслу. К сожалению, знал он мало. В Милан прибывали люди с юга. Много людей. Вот-вот должна была начаться война с северными домами. Эту группу инструктировал какой-то Пьетро, человек, по всей видимости, бесконечно далёкий от высших эшелонов власти. Но даже он точно знал, что этой ночью меня в отеле не будет. И вернусь я только утром. Кроме меня самого и Виталия Борисовича Дмитриева, о таких деталях моей биографии было известно только синьорине Бономи. Майору я теперь доверял почти полностью. Паоле — тоже. Значит, это кто-то из её окружения, тот человек, который готовил меня к «американскому походу». Вот интересно… И ещё: пленный клятвенно заверял, что самого дона Кольбиани сейчас в Милане нет. На днях намечалась свадьба его сына, проживающего в Риме, и любящий папочка отправился в столицу, дабы подготовить событие надлежащим образом. Обидно.

Очень расстроившись, я стукнул его чуть сильнее, чем это было необходимо. Проводив глазами рухнувшее тело, я начал собирать вещи. Жить в этом гнезде порока не было никакой возможности. Два трупа и три бесчувственных тела — меня или посадят, или убьют. Кто раньше доберётся.

— Вам есть где преклонить голову, майор? — спросил я, тщательно запихивая в портплед все четыре своих костюма. Он в этот момент выходил из туалета и от удивления не сразу вспомнил, что собирался застегнуть ширинку.

— Вы что, опять шутите? У меня теперь вообще ничего нет. Если вы меня бросите…

— Слушайте, у вас же семья в России? Не боитесь? — вспомнил я. Он усмехнулся.

— Ну, положим, у вас «жучки» в номере. Вы же не боитесь?

— Сдохли все «жучки». От воспаления среднего уха. Взгляните, вон штучка на столе. Знакома? — Я кивнул в сторону небольшой коробочки из чёрного пластика, лежавшей возле телефона. Дмитриев подошёл и, внимательно осмотрев, кивнул:

— «Глушилка»? Конкретно такой не видел. Чудо заморской техники?

— Ага. Не поверите — маленькая фирма в Японии. Никто про них и не знает, кроме… В общем, неважно… Так что с детьми?

— Я их отослал сразу, как только почувствовал неладное. Европа большая, я один знаю, где искать.

— Ну и ладушки. Я, собственно говоря, готов. Пойдёмте отсюда, майор. А то, как бы в нас опять из окон палить не начали.

Он инстинктивно бросил взгляд в окно. Солнце, лето. Жара, мать её. Я осторожно прошёл по комнате и задёрнул шторы.

— Куда мы теперь? — спросил он, принимая из моих рук портплед.

— У японцев есть очень толковая пословица на этот счёт. По-русски она звучит примерно так: «Если уж укрываться, так под большим деревом». Поедем к Паоле. Заодно поможем ей разобраться со своими сотрудниками. Какая-то крыса у неё точно завелась…

Я уже был у дверей, когда за моей спиной прозвучало два глухих хлопка. М-да… Чем-то он становится похож на Рихо. Неужели это моё влияние? Не оборачиваясь, я покинул номер. Следом шёл Дмитриев, на ходу укладывая в кобуру пистолет.

Нам удалось покинуть гостиницу незамеченными. Оба номера, свой и Дашин, я оплатил вперёд, дело было не в администрации. Просто я не исключал того, что нас ожидали не только в номере, и не только люди Кольбиани. Но всё обошлось. Лишь один раз, уже на улице, мне показалось, что кто-то пристально смотрит мне в спину. Быстро обернувшись, я потянул из кобуры пистолет, но… Никого и ничего подозрительного рядом не оказалось. И потом, уже пробираясь на машине по оживлённым миланским улицам, я пару раз отметил белый «Ауди», настойчиво повторяющий все наши манёвры. Но стоило мне озадачиться этой проблемой всерьёз, как машинка моментально исчезла. К этому моменту мы уже выехали из города и направлялись в сторону Bellagio, маленького городка на берегу озера Комо. Возвращаться обратно ради сомнительного удовольствия погоняться за призрачным наблюдателем? Вот ещё… Сам объявится. Дорога была отличной, и я с удовольствием выжимал из «Мерседеса» максимум скорости, на которую он был способен. Вторник, полдень, направление озера Комо — никакой конкуренции.

* * *

Звонить Паоле я побоялся. В её доме был «крот», и лишний раз нарываться на неприятности мне не хотелось. Так доберёмся, не маленькие. В небольшом, но очень уютном городке мы остановились у кафе, где Дмитриев быстро отыскал главного местного знатока. За каких-то пятнадцать минут этот «немногословный» старожил рассказал нам, как проехать к дому синьорины Бономи. Помимо чисто географических сведений наш информатор, возбуждённо размахивая руками, сообщил, что как раз на этой дороге пару часов назад что-то случилось, и сейчас там находится вся местная полиция. Поблагодарив эрудита, мы отъехали.

— Может быть, не стоит? — вопросительно глядя на меня, сказал Дмитриев. — Зачем нам полиция?

— А мы ей зачем? — резонно возразил я. — Вы турист, я турист. Бросьте, майор, не вибрируйте.

— Туристы с оружием не ездят, — ворчливо пробормотал он, запихивая «Узи» под сиденье. Я промолчал. Доля истины в его словах определённо присутствовала.

Вокруг перевернувшегося «Мерседеса» стояло несколько полицейских машин, санитарный микроавтобус, карабинеры отгоняли репортёров, назойливо вьющихся с фотоаппаратами вокруг места происшествия. Дел хватало всем, на нас никто даже внимания не обратил. Только какой-то плюгавый полицейский замахал руками, заметив, что я начинаю притормаживать. Мол, проваливайте, без вас разберёмся. И я послушно прибавил скорость.

— Вот и началось, — с грустью в голосе прокомментировал события Дмитриев. Я молча кивнул, соглашаясь. Значит, он тоже узнал машину. Этот «Мерседес-600» мы видели сегодня ночью. У Паолы их было два. На них разъезжала охрана.

* * *

Широкий стакан, на три пальца наполненный «Aberlour Antique» со льдом, хорошая сигарета, горячая, парящая ванна — я всегда считал себя истинным стоиком. Если чуть-чуть вылезти из воды, то вполне можно разглядеть горную гряду со снежными шапками на вершинах и облаками, зависшими над всем этим великолепием. Всегда мечтал иметь такой вид из окна своей ванной. Жаль только, что ни в Бордо, ни в Париже нет гор. А там, где есть горы, нет моих ванных комнат. Но и эта, принадлежащая Паоле, мне очень нравилась. Оформление явно от «Versace», слишком уж всё пёстрое и причудливое, начиная от золочёной головы оленя на стене и заканчивая зубными щётками со стеклянными ручками. Мрамор, парча, золото. Зеркала… Бредятина. Но зато какой вид из окна!