В Прато они остановились, чтобы купить хлеба, сыра и пару бутылок воды и вина. Они поели за городом, на лужайке — точнее, Фредди поела, а Джек выпил несколько глотков вина. Потом они покатили дальше, объехав Пистойю по узким проселкам. Солнце стояло высоко в небе, Джек задремал, склонив голову на плечо. Лицо у него было землистым; Фредди вспомнила рваную рану на ноге и то, что он не смог ничего съесть, а только жадно выпил свое вино.

После полудня Фредди, следуя указателю, свернула в Монтекатини-Терме. Она заехала в гараж и заправила машину; Джек по-прежнему спал. Фредди спросила, где находится аптека. Оставив спящего Джека в машине, она через площадь пошла в лавку. В своем карманном словарике Фредди отыскала слова «вата» и «бинт», однако ее произношение, видимо, было далеко от совершенства, потому что аптекарь, толстяк с недовольным выражением лица, сделал кислую гримасу, показывая, что не понимает ее. После того как Фредди повторила свою просьбу несколько раз и изобразила, будто накладывает повязку, он медленно встал и бросил на прилавок несколько пакетов. Она вспомнила про аспирин — к счастью, по-итальянски его название звучало точно так же — и антисептик; увидев на витрине бутыль, в которой он, судя по всему, находился, она снова разыграла целую пантомиму, и аптекарь отлил для нее лекарство в пузырек. Затем он что-то сказал — Фредди разобрала только слово дотторе. Она покачала головой: нет, доктор ей не нужен, спасибо.

Аптекарь выбил чек. Ощущая на себе его недружелюбный взгляд, она полезла в кошелек за мелочью. «Инглези?» — внезапно спросил он, но она положила монеты на прилавок, сгребла свои покупки и вышла из магазина. Идя через площадь к машине, Фредди оглянулась. Толстяк стоял в открытых дверях аптеки, глядя ей вслед. Потом наклонился и сплюнул на мостовую. Она повернулась и зашагала к машине, изо всех сил стараясь не бежать.

Когда Фредди забралась в кабину и захлопнула дверцу, Джек проснулся и недоуменно заморгал. Дрожа всем телом, Фредди устроилась на водительском сиденье.

— Кажется, я совершила ужасную ошибку, — сказала она.

Его сонливость как ветром сдуло.

— Расскажите мне.

— Я зашла в аптеку купить бинты, чтобы перевязать вам ногу. Похоже, аптекарь что-то заподозрил. Не знаю — я не уверена. Он странно на меня смотрел, а еще он догадался, что я англичанка. Мне очень жаль.

— Вы не виноваты. — Джек выпрямил спину. — Скорее всего, это не имеет значения, но нам лучше скорей уехать. — Он ободряюще улыбнулся. — Вывезите нас из города, я забинтую ногу и сам сяду за руль. После сна я чувствую себя гораздо лучше.

Отъехав на несколько миль от Монтекатини, они свернули на проселочную дорогу. Джек вылез из машины, сел на траву и перевязал ногу; Фредди не сдвинулась с места. Она совсем обессилела; тревожный эпизод в аптеке стал для нее последней каплей. От каждого звука — гула мотора на дороге или собачьего лая — она невольно вздрагивала.

Джек подошел к дверце машины.

— Так гораздо лучше. Спасибо, что купили бинты. Пересаживайтесь, дальше я поведу сам.

Они поменялись местами, Джек завел мотор, и автомобиль тронулся с места. Фредди закрыла глаза.

Через некоторое время она проснулась и, часто моргая, спросила:

— Сколько сейчас времени?

— Около семи.

— Где мы?

— Думаю, недалеко от побережья.

Его слова обрадовали Фредди; она уже предвкушала ночевку в уютном небольшом отеле, вкусный ужин, ванну, постель. Нормальную жизнь.

Он бросил на нее короткий взгляд.

— Простите, что вот так похитил вас. Мне очень жаль.

— Я собиралась тихо-мирно поехать домой. Мне нравится путешествовать в поезде. Можно не спеша обо всем подумать.

— Вы навещали сестру?

— Да. — Она отвернулась и посмотрела в окно. Солнечный свет таял, глубокая полуденная синева на небе уступала место сумеркам цвета абрикоса и лаванды. Казалось, в последний раз они виделись с Тессой давным-давно; Фредди напомнила себе, что на самом деле рассталась с сестрой только этим утром. Она вздохнула.

— Я приехала в Италию, чтобы убедить Тессу вернуться домой.

— Но она не захотела?

Фредди покачала головой.

— Но я должна была попытаться. Что, по мнению ваших друзей из Министерства иностранных дел, произойдет здесь, если начнется война?

Он плавно переключил передачу.

— Они считают — точнее, надеются, — что Муссолини сохранит нейтралитет.

— Надеюсь, они правы.

— Если так, с вашей сестрой все будет в порядке.

Она слушала его с признательностью, хотя и подозревала, что Джек не до конца откровенен и говорит так, скорее, чтобы ее утешить.

— Думаю, некоторое время мне нельзя будет возвращаться в Италию, — задумчиво произнес он.

— И что вы станете делать? Вернетесь в Норфолк?

— Вот уж нет. Скука смертная. Думаю, пойду в армию. Это здорово удивит моего братца — как же, Джек наконец занялся чем-то стоящим.

— Вы старший из детей?

— Третий из четырех. Старший у нас Джордж, за ним идет Марсия, потом я, а потом малютка Роуз.

— А остальные женаты?

— Джордж и Марсия да. У Марсии два сына, мои племянники. А Джорджу и Александре — так зовут его жену — я бы посоветовал поменьше пререкаться и скорей произвести на свет наследника. Роуз всего семь лет, так что ей рано думать о браке.

— Как славно иметь маленькую сестричку!

— Да, Роуз у нас всеобщая любимица. Обожает собак и лошадей.

— Как ваша нога?

— Прекрасно.

Однако, наблюдая за тем, как Джек ведет машину, Фредди не могла не заметить, что он стискивал зубы каждый раз, когда приходилось сильней нажимать на акселератор. Она сказала:

— Я что-то проголодалась. Может быть, остановимся и перекусим?

— Я найду удобное местечко.

Он проехал еще несколько миль, а потом, увидев заросший травой холм с рощицей берез на вершине, свернул с дороги и остановил автомобиль у его подножья. Деревья отбрасывали длинные тонкие тени, по небу низко плыла ярко-желтая полная луна. Усевшись на траве в свете фар «фиата», Фредди разломила пополам оставшийся хлеб, а Джек перочинным ножом нарезал сыр.

— Пожалуй, надо сменить повязку, — заметил он.

Фредди поднялась на ноги, зевая, потянулась и начала собирать остатки продуктов. Было почти совсем темно, ей даже показалось, что она слышит крики совы, однако, когда она попыталась прислушаться, звуки растаяли в тихом шелесте берез.

Но тут ее слуха достигло глухое рычание мотора — оно доносилось с дороги, по которой они только что ехали. Инстинкт подсказал ей, что не стоит привлекать к себе внимание: Фредди заглушила мотор «фиата» и погасила фары. Звук приближающейся машины стал громче. Они не двигались, наблюдая, как она проезжает мимо. В большом черном автомобиле сидело четверо мужчин. Фредди показалось — хотя она не могла сказать точно, — что двое из них были в форме.