— Увлечение? — повторила она.

— Да. Помнишь, мы пытались определить уровни отношений между мужчиной и женщиной? Смятение чувств, увлечение, роман, связь и настоящая любовь. Мы прошли их все. — Он говорил мечтательно и при этом смотрел на Рию с искренним восхищением.

— И что? — Она была сбита с толку.

— То, что это не увлечение, а настоящая любовь. Я люблю Бернадетту и хочу прожить с ней до самой смерти. А она — со мной.

Рия кивнула с таким видом, словно считала совершенно естественным, что мужчина, которого она любит, говорит о своей любви к другой женщине, а потом осторожно сказала:

— Хорошо, ты весь день надеялся, что я буду спокойной. А на что ты надеялся еще? Ты думал о том, как нам лучше закончить этот разговор?

— Ох, Рия, пожалуйста, не заставляй меня отгадывать загадки.

— Я никогда в жизни не загадывала загадок Я говорю совершенно серьезно. Как ты хотел закончить эту историю?

— Наверное, сохранив достоинство. И уважение друг к другу.

— И что дальше?

— Ты спросила, на что я надеялся… Надеялся, что ты согласишься, что когда-то мы жили очень хорошо, но теперь все кончилось. И что мы сможем придумать, как причинить Энни и Брайану меньше боли.

— Я им никакой боли не причиняла.

— Знаю.

— А ты не думал, что мы можем переделать нашу жизнь так, чтобы она устраивала и тебя тоже?

— Нет, милая, все кончено. Об этом не может быть и речи.

— Значит, когда ты сказал, что нам надо поговорить, ты имел в виду разговор о том, что мне придется делать после твоего ухода, верно?

— О том, что после этого придется делать нам обоим. Но это не вина Энни и Брайана, они не заслуживают таких огорчений.

— Нет. А я заслуживаю?

— Рия, это совсем другое дело. Мы больше не любим друг друга.

— Ко мне это не относится.

— Относится. Просто ты не хочешь признать.

— Неправда. Я говорю это вовсе не для того, чтобы польстить тебе.

— Пожалуйста.

— Нет, я люблю тебя. Люблю твое тело, твою улыбку, твое лицо, хочу ощущать твои объятия и слышать, как ты говоришь, что это был всего лишь кошмарный сон.

— Рия, так было, но этого больше нет.

— Ты меня больше не любишь?

— Я всегда буду восхищаться тобой.

— Мне не нужно твоего восхищения. Мне нужна твоя любовь.

— Тебе так только кажется… но на самом деле это просто инерция.

— Перестань, Дэнни. Не заставляй меня говорить, что я устала и от этого тоже.

— Нельзя иметь все, что хочется… — начал он.

— Это мне. А тебе можно.

— Я хочу, чтобы мы вели себя как культурные люди и решили, как нам жить дальше.

— Что ты имеешь в виду?

— Прежде чем мы поговорим с детьми, нам нужно решить, какое будущее их ждет.

— Я ничего не скажу детям. Мне нечего им сказать. Скажи сам все, что хочешь.

— Но нужно сделать это так, чтобы они не расстроились…

— Тогда оставайся дома, живи с ними и брось своего нового ребенка. Другого способа не расстроить их нет.

— Рия, это невозможно, — сказал Дэнни. — Я уже принял решение.

И тут Рия поверила, что все это произошло на самом деле. Раньше были только слова и кошмары. Теперь она осознала непоправимость случившегося и внезапно почувствовала страшную усталость.

— Ладно, — сказала она. — Принял так принял.

Дэнни ощутил облегчение. Он был прав, они действительно хорошо знали друг друга. Он понял, что Рия смирилась с неизбежным. Теперь их беседа пойдет по желанному для него руслу. Они начнут обсуждать детали. Решать, где кому жить.

— Не стоит все менять сразу. Пусть дети закончат учебный год. Может быть, в конце лета?

— Что в конце лета? — спросила Рия.

— Мы должны решить вопрос с жильем.

— Я буду жить здесь. Разве не так? — удивилась Рия.

— Послушай, радость моя, нам придется продать этот дом. Я хочу сказать, что он слишком велик для…

— Продать дом на Тара-роуд? — Рия остолбенела.

— Конечно, рано или поздно придется это сделать, потому что…

— Дэнни, но это же наш дом. Мы тут живем, мы не можем продать его.

— Другого выхода нет. Иначе как мы сможем… э-э… обеспечить жильем всех?

— Я никуда отсюда не уеду. А тебя пусть обеспечит жильем твоя двадцатидвухлетняя.

— Пожалуйста, Рия… Мы должны подумать, что сказать Энни и Брайану.

— Нет, это ты должен подумать. Я уже сказала, что ничего им говорить не буду и не собираюсь уезжать из этого дома.

Наступила тишина.

— Так вот чего ты добиваешься? — наконец сказал он. — Папа — злое чудовище. Он уходит и бросает вас, а бедная святая мама остается.

— Дэнни, но ведь дело обстоит именно так.

Тут он разозлился.

— Нет, не так! Мы должны сделать всё, чтобы они смогли это вынести!

— О’кей, давай дождемся их возвращения и посмотрим, как тебе это удастся.

— Где они?

— У Розмари. Смотрят видео.

— Розмари знает?

— Да.

— И когда они вернутся?

Рия пожала плечами.

— Часов в девять-десять.

— Ты можешь позвонить и поторопить их?

— Тебе так невмоготу провести в собственном доме еще два часа?

— Дело не в этом. Просто если ты будешь так враждебно настроена, это только усугубит дело.

— Я вообще не буду ни во что вмешиваться. Посижу, почитаю или займусь каким-нибудь делом.

Он с удивлением осмотрелся по сторонам.

— Странно… Я не знал, что здесь может быть так спокойно. Не знал, что ты можешь сидеть и читать. Это место больше напоминало пивной бар в каком-нибудь парке. Двери открываются и закрываются, люди приходят и уходят, едят и пьют кофе. Твоя мать, ее собака, Герти, Розмари, друзья детей. А сегодня тут можно услышать собственные мысли. Впервые за пятнадцать лет.

— Я думала, тебе нравится, что тут всегда люди.

— Рия, здесь никогда не было тишины и спокойствия. Это настоящий бедлам.

— Не верю. Ты все искажаешь. — Она встала из-за стола и пошла к большому креслу. Усталость не проходила. Рия закрыла глаза и поняла, что способна уснуть посреди разговора о том, что ее брак и жизнь, которую она вела до сих пор, вот-вот закончатся. Веки налились свинцом.