Наконец Дэнни заговорил.

— Я не знаю, как быть, — беспомощно пробормотал он. — Я хотел сказать об этом не так, но, наверное, по-другому нельзя. — Все молчали. — Чего ты хочешь? Чтобы я остался на ночь в кабинете и подождал, пока все утрясется? Или лучше уйти и вернуться завтра? Я поступлю так, как ты скажешь.

Было ясно, что Рия ничего говорить не собирается.

Он посмотрел на детей.

— Уходи, — сказал Брайан.

— Останься, — сказала Энни.

— Нет, если ты собираешься уйти, то уходи сейчас, — сказал Брайан. Все посмотрели на Энни. Ее трясло.

— А почему бы и нет? — негромко и горько сказала она. — Если ты все равно уйдешь завтра, какой смысл ждать?

— Это не прощание, радость моя… — начал Дэнни. — Ты можешь это понять?

— Нет, папа. Честно говоря, не могу. — Энни взяла портфель, не оглянувшись, ушла с кухни и начала подниматься по лестнице.

Брайан смотрел ей вслед.

— Что с нами будет? — спросил он.

— Мы это переживем, — ответил Дэнни. — Люди — они такие.

— Мама. — Брайан посмотрел на Рию.

— Твой отец прав. Люди переживают всё, и мы тоже переживем. — Дэнни посмотрел на нее с благодарностью. Но его благодарность была Рии ни к чему. — Дэнни, дети хотят, чтобы ты ушел. Уйди, пожалуйста.

Он быстро вышел. Все трое слышали, как он включил двигатель и поехал по Тара-роуд.

К завтраку Рия приготовила небольшую речь.

— Вчера вечером от меня было мало толку, — сказала она.

— Мама, это действительно случится? Неужели мы ничего не можем сделать? — Брайан смотрел на нее с надеждой.

— Наверное, случится, но я хотела сказать вам, что все не так ужасно, как казалось вчера.

— Это ты о чем? — презрительно спросила Энни.

— Ваш отец сказал правду. Мы оба очень вас любим и будем здесь, а если не здесь, то рядом, пока вы в нас нуждаетесь, пока мы вам не наскучим и вы не захотите жить отдельно. Я не буду ругать вашего отца, а он меня. Если вы захотите провести с ним, скажем, уик-энд, я возражать не стану. А если захотите остаться со мной здесь или в каком-нибудь другом месте, я буду только рада. Обещаю. — Но это детей не вдохновило. — Я вот что хочу предложить. Позвоните сегодня своему отцу в офис и спросите, где он хочет с вами встретиться и все рассказать.

— Мама, а ты не можешь рассказать всё сама? — взмолился Брайан.

— Не могу, Брайан. Я не знаю всего и передам неправильно. Пусть он расскажет сам. Тогда вы перестанете волноваться, и никаких недосказанностей не останется.

— А если он скажет нам одно, а ты — другое? — поинтересовалась Энни.

— Мы постараемся больше этого не делать.

— Кто-нибудь об этом знает?

— Нет. Почти никто.

— Так знает или нет? — резко и нетерпеливо спросила Энни. — Я имею в виду бабушку, тетю Хилари, мистера Маккарти и так далее.

— Бабушка и Хилари не знают. А мистер Маккарти, скорее всего, да. Раньше я об этом не думала, но теперь понимаю, что он знает всё. — Ее лицо стало каменным.

— Мы можем кому-нибудь сказать об этом? Я могу поделиться с Китти, или это страшная тайна?

— Китти — твоя подруга. Ты должна делиться с ней всем, Энни.

— А я не хочу делиться с Декко и Майлсом. Они расскажут всему классу, — буркнул Брайан.

— Не хочешь — не делись. Дело твое, — нетерпеливо ответила Энни.

— Мама, а с кем мы останемся, с тобой или с папой?

— Я уже сказала, что мы не будем воевать из-за вас. Каждый из нас будет рад вам. Но я думаю, что до конца учебного года вам следует остаться здесь.

— Потому что мы ей не нужны? — подозрительно спросила Энни.

— Нет, нет. Она знает, что у вашего отца двое детей, и захочет вас видеть.

— Но у нее есть свой, — проворчал Брайан.

— Как ее зовут? — спросила Энни.

— Не знаю, — солгала Рия.

— Нет, знаешь. Обязана знать, — заупрямилась Энни.

— Нет. Спроси своего отца.

— Почему ты не хочешь сказать? — не отставала она.

— Оставь маму в покое. С чего ты взяла, что она знает?

— Потому что это первое, о чем я спросила. И все остальные спросят то же самое, — ответила Энни.

Дэнни привык смеяться над тем, что Рия всегда составляет список дел. Она всегда озаглавливала его «Список». Старые привычки умирают с трудом. Именно так она и поступила, когда дети ушли. Их объятия были неловкими, но некое подобие реальности мира восстановилось. Со вчерашними слезами и молчанием было покончено. В список вошло множество телефонных звонков.

Сначала нужно было позвонить матери и сказать, чтобы та не приходила, потом сестре, а когда в десять часов откроется благотворительный магазин, в котором Рия должна была работать, позвонить туда и отменить дежурство. Потом она позвонит Розмари в полиграфическую компанию и Герти в прачечную. И еще Колму. Чтобы поблагодарить за заботу.

В последнюю очередь она позвонит Дэнни. Рядом с его именем она решительно написала: «Не извиняться!»

Нора Джонсон тут же начала рассказывать про вчерашний ланч.

— Я так и не разобралась со счетом. Они сказали, что мы можем выпить три чашки кофе по-ирландски. Честно говоря, Рия, они просто на этом настояли. Но если возникнет спор.

— Мама, перестань трещать. Пожалуйста.

— Каким тоном ты разговариваешь с собственной матерью?

— Мама, пожалуйста, послушай меня. Сегодня мне не до того, чтобы выбирать тон. Мы с Дэнни разводимся. Вчера вечером мы сказали об этом детям. Сцена была тяжелая.

— И он уехал? — Голос матери тут же стал спокойным.

— Да. Мы еще не решили, что делать с домом, но сейчас Дэнни уехал.

— Держись за дом, — безапелляционно отрезала Нора.

— Ну, все это еще нужно будет обсудить. Извини, но сейчас у меня неподходящее настроение.

— Обратись к адвокату и держись за свою собственность.

— Ах, мама, сейчас речь не о доме. Речь о том, что Дэнни уходит. Неужели тебе не жаль? Не обидно за меня?

— Думаю, я догадывалась, чем это кончится.

— Ни о чем ты не догадывалась.

— У него очень маленькие глаза, — сказала Нора Джонсон.

— Я могу поговорить с миссис Хилари Моран?

— О господи, Рия, тебе повезло, что ты не воспользовалась этим приглашением. У меня жутко болит голова.

— Послушай, ты можешь говорить?

— Конечно, не могу. Я даже думать не могу. А уж пойти в школу с таким хриплым голосом и подавно. Но пойти придется. И просидеть там до половины пятого. О боже, ты и представления не имеешь, как тебе повезло. Ничего не делать весь день и сидеть в таком большом доме…