— Что есть, то есть, тишина тут — гробовая. Да и правильно так, по-тихому, без ферверков всяких: он ведь яркостей не того, не любит. А по мне и так хорошо: стакан выпил да к бабе под бочок, если есть к какой. Ну а нет — можно и второй, да третий: по здоровью, в обсчем. Смекаешь, о чем я, паря? — пустился в смутные рассуждения мужичок.

— Э-э, не понял: кто не разрешает? — уточнил я, озадаченный неопределенной отсылкой «он». Председатель что ль какой или, как там ещё бывает, староста? Дак сейчас поди и нет такого. И в смысле — по-тихому? Тусить прям с размахом не собирались, но и как мыши сидеть — стакан и под бочок, — тоже не планировали. Девчонки у нас звонкие: как начнут ржать. Да и мы с Серёгой это дело любим — Саня-то так, он больше молчун.

— А, дак ты совсем не местный? Думал, мож к тётке али бабке прикатил… Ну-у, тады… Ладно, пойду я, паря, а то чей-то заболтался, точно делов нет. Давай, пока, — неожиданно скомкал разговор мужичок и побрёл восвояси, оставив меня с некоторым не совсем осознаваемым, но неприятным осадочком. Его я, правда, отодвинул, опять за колун взялся, а то уж замерзать начал, выслушивая загадочные речи.

Примерно часам к шести в целом всё было готово: дом неплохо прогрелся, дров я наколол в запас, воды еще натаскал из проруби с прицелом на завтрашнюю баню и даже мясо на шурпу поставил потихоньку томиться в большом чугуне в горниле русской печки. Осталось дождаться своих: Серёга с Маринкой, Саня с Наташкой и моя Светка должны были подтянуться на следующий день. Я поужинал салом и варёной картошкой с маринованными огурчиками — часть продуктового запаса была мной уже прихвачена, — тяпнул под это пару стопок в честь завершения важного дела и решил немного прогуляться: Серега говорил, что места вроде спокойные. На улице уже стемнело, но в дом я возвращаться не стал: хотелось немного осмотреться, по деревне зажигались огни, обещая какой-никакой ориентир, да и фонарик имелся.

В целом и впрямь было тихо: так, собаки временами о чем-то гавкали. Я пошел, не торопясь, идущей кругом по всей деревне улице, поглядывая на добротные домишки и невольно прислушиваясь в общей тиши к временами доносящимся звукам обычной жизни. Сделав один кружок, двинулся на второй.

Вдруг от одного темного двора, с нечищеными подходными дорожками и отсутствием какого-либо признака жизни, ко мне направилась некая лохматая тень. Я щелкнул фонариком: ей оказался мужик то ли в собачей, то ли волчьей шубе и такой же шапке, надвинутой на брови. Глаза его смотрели пронзительно и диковато. Он вышел на середину улицы и преградил мне путь — пришлось остановиться, не бодаться же без разбора, может обознался человек.

Странный мужик начал сразу напористо:

— Ты, парень, видел чего сегодня? Видел же? Кто? Кто — скажи?

— Э-э, дядя, тебе что надо? Что тебе сказать, не пойму? — я несколько опешил — белочка, что ли мужика навестила?

— Ну смотри, парень…Приезжий ты, не твоё это дело. Но будешь юлить — твоим станет. Тогда не обессудь.

Да блин, что ж такое, один не понятно на кого намекает, второй чуть ли не за грудки треплет: приехали отдохнуть в тихое место. Не по себе, в общем, стало. Дать бы ему в рог, и дело с концом, но что-то сквозило в его слова. Кто их знает, местных, на чем они тут самогон настаивают.

Мужик ещё злобно посопел, недобро зыркнул и, видя моё молчание, прошёл мимо, почти толкнув плечом.

Настроение гулять пропало, но к дому было идти вслед за этим странным типом, и я решил пока в другую сторону податься, чтобы не стоять, не мёрзнуть и дать ему уйти подальше. Тут-то и заприметил почти сразу хорошо утоптанную тропинку меж двух домов — тёмным, от которого мужик подошел, и следующим, где горели окна и повизгивала собака, — ведущую куда-то в лес. Дай-ка, думаю, прогуляюсь пока по ней: далеко, если что, не пойду. Хотя очень уж широкая и твёрдая дорожка, наверняка часто ходят, да не по одному — куда ведёт, интересно? Что там, не кладбище же поди, зачем туда часто шастать? В темноте от мысли о кладбище стало как-то жутковато, но я одернул себя: то же мне, пионер нашелся, сам себя страшными историями пугать.

Тропа плавно изгибалась меж заснеженных огромных елей, идти по прибитому ногами снегу было легко, и я, вопреки первоначальным намерениям, двигался все дальше и дальше. Погрузившись в монотонность ходьбы и течение мыслей о разностях жизни, даже не сразу удивился возникшему впереди свету: костер? фонарь? окошко в лесной избушке? Наконец, заинтересовавшись, пошел чуть осторожней, чтоб невольно не потревожить того, кто бы там ни был.

Впереди обозначилось нечто тёмное, с теплящимся огоньком посередке. Когда подошёл ближе, разглядел, что это и впрямь небольшой домик среди сугробов — сам почти как один из них: стены инеем покрыты, дымок над крышей не вьется, распахнутая дверь обстановку мрачную открывает. Только слегка что-то горит чуть живым тёплым огоньком: свечка, что ли на столе оплывает? Ещё в глаза столб бросился у края тропы, что как раз к проему входа вела, и обрывок обледенелой верёвки на нём: собаку что ли привязывать, прям у порога?

Я с опаской подошёл и заглянул:

— Есть кто?

Ответа не прозвучало. В домике и впрямь стоял почерневший деревянный стол с такими же лавками. На нём почти догорала свечка в изрядной лужице воска. Лишь она малость позволяла осмотреть обстановку — окон не было, а лунный свет от двери я перегородил, — внутри стены были также заиндевелые, небольшая печь вообще покрыта потеками льда, в одном углу виднелось что-то вроде топчана, на котором лежала груда припорошенных инеем одеял.

Уж было хотел уйти — че соваться в заброшку, — но взгляд опять вернулся к огоньку свечки: тот притягивал, мерцая жёлтым светом, становясь всё ближе и ближе. Неожиданная вспышка резанула по сетчатке глаз, заставив замереть и зажмурился, словно тогда, во дворе. Несколько раз моргнув, я понял, что это не свеча ближе становилась, а я сам, засмотревшись на неё, как завороженный переступил порог и вошёл внутрь. Немного растерянно я опустил глаза вниз и вздрогнул: ещё шаг и я бы рухнул в чёрную квадратную дыру подпола. Когда-то закрывающая его крышка валялась неподалёку.

В голове судорожно пытались расшевелиться застывшие от неожиданного стресса мысли: «Это… специально что ли? Заманивает кто-то? Да ну… Хрень какая-то… Ещё