– Итак, мой мальчик, не поведаешь ли старику, что с тобой происходит? Ты сегодня какой-то взвинченный. Я и так понимаю, что работенка у тебя не сахар, но… выглядишь ты, мягко говоря, неважно. Как ты себя чувствуешь?

– Немного приболел, – сказал Брайан. Он не мог сказать отцу правду – Майк не был полицейским и мог неправильно понять. – Кое-что в работе меня достает, и на самом деле мне не хотелось бы сейчас об этом говорить.

Во рту исчезла еще четверть колбаски.

– Работа, – хрипло повторил Майк. – Надеюсь, девчонки здесь ни при чем?

О боже, неужели они будут обсуждать это в сотый раз?

– Папа, ну не надо!

– Когда ты снова приедешь на обед с Робин? Я закажу что-нибудь китайское.

– Но ты же, черт возьми, в курсе, что я съехал от нее!

Майк Клаузер замахал перед собой рукой, в которой держал сигарету, как будто его сын только что выпустил воздух.

– Сынок, я люблю тебя до смерти, но, поверь, лучше этой девчонки тебе просто не найти!

– Что ж, спасибо за комплимент.

– Всегда пожалуйста.

– А что же мне делать? Она сама меня выпроводила.

– Почему? Ты что, изменил ей?

Брайан швырнул нож с вилкой на тарелку. Он не собирался говорить об этом. Почему она так поступила? Потому что хотела постоянно слышать: «Я люблю тебя, Робин». А Брайан был не в состоянии повторять это без конца.

– Сынок, я рос вместе с твоей матерью. В начальной школе я попросил ее сходить вместе погулять, а она отказала мне. Я пробовал пригласить ее в неполной средней школе, и она снова сказала: «Нет». Я просил о свидании в средней школе, и она опять за свое. Вот когда я начал называть ее «Непреклонная Старла Хатчен».

Майк потушил сигарету в уже переполненной пепельнице, потом сунул руку под футболку и почесал волосатый живот.

– Держу пари, что она отказывала мне раз десять, не меньше, но это меня не смутило. Став постарше, я все равно приглашал ее – и наконец она согласилась. Остальное ты знаешь.

Брайан кивнул на живот отца.

– Конечно! Как она могла сопротивляться такому типу, как ты?

Майк рассмеялся.

– Сопротивление было бессмысленно! – сказал он и закурил еще одну сигарету. – Ты только вспомни, сынок, женщины – в основном существа отсталые. Это не их вина. Это заложено в их генах. Они понятия не имеют, что им нужно.

– Более воодушевляющего замечания по поводу равенства прав мужчин и женщин я еще никогда не слышал.

– А что мне сказать? Можно, конечно, слушать Доктора Фила или тех глупых телок, которые талдычат с экрана, что женщинам нужно стать сильными и независимыми и прочее дерьмо. Или лучше прислушаться к человеку, который был счастлив в браке в течение сорока лет?

– Тридцати, папа. Мамы нет с нами уже десять лет.

Майк снова отмахнулся, а потом стукнул себя по груди:

– Здесь, внутри, я по-прежнему женат. Она очень любила меня. Я знаю, ты относишься к этому скептически, но… что бы вы, безбожные язычники, ни мнили о себе, когда я оставлю этот бренный мир, то, уверен, снова окажусь рядом с нею. И ты, потому что тебя она тоже любила.

Когда Майк говорил о своей жене, вездесущий огонек в его глазах сразу гас, исчезал. Нелегко было видеть его в таком состоянии. Смерть супруги оставила в его сердце глубокую рану.

– Я тоже скучаю по ней, папа…

Майк отвернулся ненадолго, а потом на его лице вновь появилась привычная усмешка.

– Робин напоминает мне о твоей матери. В ней есть искорка; она из тех, кто сначала рассмеется, а потом задумается, надо ли было смеяться. Ты ведь и сам знаешь об этом, не так ли?

Проблемы в личной жизни уже давно покинули мысленный список приоритетов Брайана. Ему казалось, что чем больше он избегает Робин, тем лучше. Он чувствовал, что жизнь его напарника Пукки потихоньку превращается в кошмар, и не хотел, чтобы то же самое произошло и с нею.

– Знаю, папа, Робин – замечательная женщина. Но пусть все идет своим чередом. У нас с нею все кончено.

– И что теперь? Собираешься найти себе еще кого-нибудь?

Брайан откинулся назад и почесал затылок. Нет, он не собирался никого искать, потому что не хотел. Если не получилось с Робин, значит, ни с кем не получится.

Майк наклонился к нему через стол. На долю секунды Брайан представил себе лицо отца, который примерно так же беседовал с ним по душам в тот день, когда Клаузер-младший вернулся домой после очередной драки.

– Ты не слышишь меня, сынок. Итак, она дала тебе пинок под зад. Отлично. Выше голову! Забудь о гордости. Тебе нужно провести с Робин много-много дней, и этого все равно окажется недостаточно. Как и мне с моей Старлой. Ты должен сейчас пообещать, что возобновишь отношения с Робин!

– Папа, я вообще-то взрослый…

Майк стукнул кулаком по столу так, что Брайан даже вздрогнул.

– И не надо называть меня папой, парень. Утри сопли! Ты слишком сосредоточен на своей гребаной работе, а я-то знаю, что это такое. Тебе нужна хоть какая-то отдушина в жизни, иначе это дерьмо сожрет тебя с потрохами. Пообещай мне. Немедленно!

Взгляд, брошенный на лицо отца, убедил Брайана в том, что если он не уступит, то сменить тему разговора не удастся.

Серийный убийца, страшные сны, от которых просыпаешься в холодном поту, странные символы, нарисованные человеческой кровью… Как освободиться от всех этих переживаний, не дававших ему покоя в последнее время? Но, глядя на сидящего рядом человека, Брайан понимал, что одно из решений заключается в поддержке, которую оказывают неравнодушные к тебе люди. Его напарник… Его отец. Он ведь, оказывается, так любит его! Почему он так редко об этом задумывается?

Возможно, в свои тридцать пять лет Брайан не сильно отличался от тринадцатилетнего мальчишки…

– Хорошо, папа. Я поговорю с ней.

Майк Клайзер сразу расслабился и подмигнул сыну.

– Прекрасно. А теперь, когда я выиграл битву, не хочешь ли ты мне рассказать, что у тебя происходит на работе? Без обид, сынок, но я знаю шлюх, которые, работая сутками, выглядят намного свежее тебя.

Брайан поднял вилку, воткнул в кусочек колбаски и начал бесцельно водить по тарелке.

– Брайан, я знаю, что не коп, но все же попробую понять. Кроме того, я могу просто выслушать.

Его отец всегда обладал способностями читать мысли.

– То, что происходит со мной… – Брайан замолчал. Возможно, не стоило сейчас рассказывать отцу все – по крайней мере пока, – хотя кое-чем поделиться все-таки было бы полезно. Чтобы снять с себя часть этого невыносимого бремени. – Это довольно странно. Меня посещают… какие-то навязчивые мысли.