– Что ты имеешь в виду? – спросил Пукки. – Просвети меня поскорее, Робин!

– Центромеры состоят из двух спаренных столбцов туго скрученных ДНК, – сказала она. – Каждый столбец называется хроматидой и представляет собой копию хромосомы от одного родителя. Центромер – это место, где эти две линии сходятся, где они соединяются вместе.

Пукки коснулся экрана, приложив кончик пальца к центру Y-хромосомы.

– Вот это место, – сказал он. – Точка пересечения X. Это и есть центромера?

Робин кивнула:

– Да. До тех пор, пока клетка не поделится – а те, которые я проверила, не делились, – у нее есть лишь один центромер. У Z их два. Я никогда не видела ничего подобного. И никто не видел. Никогда.

В помещении наступила тишина. Все трое не отрывали глаз от экрана.

– М-да, – наконец проговорил Пукки. – Если это новый вид, то нужно как-то его назвать.

– Так не получится, Пукс, – рассмеялась Робин.

В этот момент загудел сотовый телефон Пукки. Он вытащил его, проверил, от кого сообщение, и присвистнул:

– Это шеф Зоу. Требует меня к себе.

Он сразу же выскочил на улицу, оставив Робин наедине с Брайаном.

Без Пукки Робин ощутила какую-то странную неловкость. Она ненавидела Брайана в течение многих месяцев, но теперь, когда он был здесь, рядом, эта ненависть куда-то исчезла.

– Ну, и как ты? – спросила женщина.

– По горло в делах. Дело Абламовича и прочее… Кстати, потом эти парни пытались прикончить Фрэнка Ланцу.

Да, да, та самая перестрелка в ресторане. Брайан опять у кого-то отнял жизнь. Она могла быть рядом, помочь ему пережить это. Но, очевидно, он не нуждался в ее помощи. Точнее, не нуждался в ней.

– Да, убийство Абламовича, – проговорила Робин. – Но расследование длилось, кажется, недели две. А что ты делал остальные пять с половиной месяцев после нашего расставания?

Брайан пожал плечами и отвел взгляд.

– Сама знаешь. Новые убийства. Множество трупов. У нас в отделе не соскучишься.

То есть он хочет поиграть с нею в игру? Хорошо, но она не собиралась ему поддаваться…

– Брайан, почему ты ни разу мне не позвонил?

Он снова уставился на нее. Ей хотелось увидеть в его глазах хоть какие-нибудь эмоции – боль, желание, стыд, – но они были пустыми и холодными, как всегда.

– Ты сама попросила меня съехать, – сказал Брайан. – И попросила не звонить. Ты выразилась очень конкретно.

– Хорошо, но шесть месяцев?! Ты ведь мог хотя бы позвонить и узнать, как мои дела!

– А твой телефон что, испортился? Я не уверен, что в каком-то своде правил написано, что телефоны работают только тогда, когда их используют мужчины.

Робин прикусила губу, стараясь не заплакать. Нет, она не должна плакать.

– Ты прав. Я сама просила тебя не звонить.

Брайан пожал плечами.

– Веришь ты мне или нет, но я очень рад снова тебя видеть. – Он опустил голову, потом тихо проговорил: – Я скучал по тебе.

Ей было тяжело это слышать. Брайан мог бы сейчас обозвать ее как-нибудь, и ей было бы не так больно. Как он мог скучать по человеку, которого не любит? Его слова, видимо, были призваны сделать ей приятное, но у нее, наоборот, от них защемило внутри.

– Скажи это еще раз, – попросила Робин.

Брайан поднял голову и выдавил на лице улыбку.

– Послушай, я действительно рад тебя видеть, но я… сейчас у меня трудные времена. Мы можем пока разговаривать как коллеги?

Его лицо по-прежнему выражало пустоту. Брайан был прав: его следовало принимать таким, каков есть. Иногда это лучший выход.

Она кивнула.

– Ну, хорошо. Можно мне хотя бы спросить, как чувствует себя твой отец?

– У него все хорошо, – ответил Брайан. – Мы виделись сегодня утром. Как это ни странно, но он заставил меня пообещать ему, что я попытаюсь возобновить с тобой отношения.

– А ты всегда держишь свои обещания?

– Робин… Я же просил…

– Ты прав, прости, – сказала она, снова кусая губы. – Если я выясню еще что-нибудь, то кому мне позвонить, Пукки… или тебе?

Его глаза сузились, но не дольше, чем на секунду. То, как он это делал, выглядело очень сексуально. Был ли это раздраженный взгляд или скорее болезненный?.. Неужели в этом теле киборга наконец зажглись хоть какие-то эмоции?

– Ты можешь позвонить мне, – ответил Брайан.

В этот момент вернулся Пукки. Глаза у него были широко раскрыты, и выглядел он расстроенно.

– Что с тобой? – спросил Брайан.

– Надо узнать, не продается ли где-нибудь нижнее белье для мужчин с двумя задницами, – сказал Пукки. – Потому что мою задницу Зоу только что разорвала на части. Брай-Брай, нам нужно срочно рвать отсюда когти. Верде доложил Зоу, что мы допросили Тиффани Хайн. Теперь шеф считает, что мы нарушили ее приказ не вмешиваться в это дело.

– Но ведь это мы обнаружили труп, – сказал Брайан. – Что нам теперь делать – просто перешагнуть через все это и отправляться за пончиками и кофе?

Пукки кивнул:

– Скорее всего. Она в курсе, что Верде вот-вот приедет и что мы все равно поступили по-своему. Это ее просто взбесило. Если Зоу узнает, что мы явились сюда взглянуть на беднягу Оскара, то сама нас выпотрошит, а потом поставит в рамочку рядом со снимками своего драгоценного семейства.

Робин не очень разбиралась во внутренних проблемах полицейского управления, но наверняка в скором времени что-то могло проясниться. Странно, что Зоу так решительно настроена против участия Брайана и Пукки в этом деле…

Клаузер заскрежетал зубами. Раздражение входило в число тех немногочисленных эмоций, которые он не скрывал.

– Ну и что теперь? – спросил он. – Передадим нашего предсказателя судеб Ричу Верде?

– Черта с два! – ответил Пукки. – Я, кстати, только что позвонил мистеру Биз-Нассу, и он ждет нас через двадцать минут. Слушай, Робин, нам нужно идти. Ты ведь никому не расскажешь о нашем визите?

– Ну конечно, – сказала она. – Не сомневайся.

Пукки вышел. Брайан несколько долгих секунд разглядывал Робин, после чего последовал за напарником. Женщина посмотрела ему вслед, отчаянно вспоминая все, что он ей здесь наговорил, и пытаясь понять значение произнесенных слов. Она уже ненавидела себя за это.

Район Норт-Бич, или «Маленькая Италия», расположен рядом с Чайнатауном. Еще в детстве Брайан часто приходил сюда с отцом. Изменения при переходе из одной части Сан-Франциско в другую очень резкие и отчетливые. Проходит какая-нибудь минута, и вы уже продираетесь через плотные толпы китайцев, выбирающих себе фрукты или овощи в корзинах возле крошечных продуктовых магазинчиков, видите вывески на китайском и слышите разговоры – тоже на китайском. А еще через минуту вы уже взираете на полупустые тротуары, на столики, за которыми сидят люди и пьют эспрессо, повсюду слышны обрывки итальянских фраз, а каждый фонарный столб заклеен по кругу зелеными, белыми и красными полосками.