Ховелл нервно прошел по коридору туда и обратно. Открыл лифт и заглянул. А потом тихо и почему-то робко позвал ее по имени. Ответа не было. Может, она устала ждать и спустилась в лифте найти его. Но, конечно, в этом случае он бы услышал, как тот работает, и увидел бы ее, когда проходил по площадкам первого и второго этажа на обратном пути. Или хотя бы увидел, как движется трос.

Он снова принялся стучаться в дверь консьержа. Никакого ответа. Высунулся из здания, но снаружи было так же безлюдно, как и раньше.

Когда он наконец вернулся назад, она стояла на месте, ждала, сложив руки на груди.

– Где ты был? – сказала она. – Я тебя звала.

– Я просто… – начал он, потом снял очки и потер глаза. Он не хотел ссориться. Но сомневался, что удержится. – Где была ты? – Ховелл старался не говорить обвиняющим тоном.

– Я, – сказала она, подбираясь, – искала наш номер, – а потом повела его наверх по тусклой лестнице, на полпути между третьим и четвертым этажом, где в закругленной стене лестничного колодца нашлась маленькая дверца с одной ступенькой.

Он подошел ближе, присмотрелся в тусклом свете. Чтобы прочесть цифры, пришлось прищуриться.

– Тут написано 309, – сказал Ховелл.

– Это ошибка, – ответила мисс Пикавер. – Наверняка. Ты же видел, что коридор кончается на 305-м, а других коридоров нет.

– Я думал, ты сказала, что должен быть другой лифт. Другой третий этаж.

– Не бухти, Джеймс. Это правильный номер.

Но между первым и вторым этажами номеров не было, как не было их между вторым и третьим. С чего ему быть здесь? Может, Ховелл просто устал, но это казалось странным.

– Тут написано 309, – настаивал он.

– Кто-то снял 6 и перевернул для смеха.

– И что тут смешного?

Мисс Пикавер не обратила внимания. Только протолкнулась мимо так, что он чуть не поскользнулся и не скатился по лестнице. Миг спустя дверь распахнулась.

– Ключ подходит, – сказала она. – Мы пришли туда, куда надо.

Но даже потом, когда он втащил один за другим чемоданы по лестнице в комнату, пока пригибался и протискивался, пока наблюдал, как мисс Пикавер раскрывает окна и проветривает апартаменты, он все еще сомневался, что они пришли туда, куда надо.

2

Из окна двор не казался оживленным, но хотя бы не таким пустынным, как раньше. Издали слышался плеск волн. Ховелл смотрел, как приходят и уходят люди.

Он проспал несколько часов, проснулся, не понимая, где находится, не представляя, сколько времени. Мисс Пикавер казалась посвежевшей и расслабившейся – представляя его полную противоположность. Она ходила за покупками: оливки в красноватой жиже, странные тюбики с мясом-пюре, сырные пасты, питьевые йогурты, пачки молока, консервы с картинкой квашеной капусты и маленьких сосисок, сушеные кубики, которые, видимо, можно было трансформировать в суп или хотя бы бульон. Он уставился на все это богатство, как оглушенный.

– Уже лучше? – спросила она бодро.

Ховелл слабо кивнул. Она успела уложить прическу, заметил он только сейчас, и покрасить губы помадой густого, неестественно темного оттенка.

– Мы куда-то идем? – спросил он.

Она разразилась смехом:

– Я уже ходила, дорогой. Тебе нет смысла куда-то идти, особенно сейчас. Уже почти ночь. Ты спал как мертвый.

«Спал как мертвый», – думал он теперь, сидя с пиалой остывшего чая и глядя в окно. У других апартаментов, на настоящем третьем этаже, были балконы, но у них – только окно. Он смотрел на спины мужчины и женщины на балконе ниже – мужчина обнимал женщину за талию, пока они смотрели через двор в промежуток между зданиями на море.

Он проследил за их взглядом. Свет, вынужден был признать он, оказался прекрасен, как и обещала мисс Пикавер, и если сидеть под правильным углом, то можно было увидеть полоску пляжа. Тот усеивали тела. В основном восточные европейцы или немцы, предположил Ховелл, судя по золотым цепям на шеях и тому, что женщины были блондинки и топлесс. Мужчины, заметил он теперь, в основном вообще лежали без одежды, загорали на солнце голые, кожистые, словно копченые.

– Это нудистский пляж? – спросил Ховелл.

Но мисс Пикавер, выщипывая брови перед зеркалом в ванной и тихо мыча про себя, как будто ничего не слышала. Он не смог заставить себя повторить вопрос. Ему не хотелось, чтобы она обвинила его в том, что он пялится на голых людей. Это казалось унизительным.

Когда он снова взглянул на балкон, мужчины и женщины уже не было. Ховелл придвинул стул. Во дворе туда-сюда ходила пара, склонив друг к другу головы. Та же самая? Он не знал. Мужчина был его возраста, женщина примерно возраста мисс Пикавер. Имелось, если задуматься, и физическое сходство с ним и мисс Пикавер, но пара гуляла в длинной тени здания и смотрела в другую сторону, так что, возможно, Ховелл отчасти все себе вообразил. Но когда по приторному запаху духов он понял, что мисс Пикавер ушла от зеркала и стоит у него за спиной, то все же показал ей на людей внизу.

– Похожи на нас, нет? – улыбнулся он.

Она наклонилась и прищурилась, потом медленно отодвинулась.

– Не вижу сходства. – Мисс Пикавер поцеловала его в макушку. Он представил, какое темное пятно осталось от помады. – Поможешь спустить мою сумку? – спросила она.

– Твою сумку?

– У меня через час поезд. Отправляюсь в свое маленькое путешествие.

– Уже едешь? – спросил он, начиная немного паниковать.

Она скрестила руки и уставилась на него, бросила отрывисто:

– Ты сам этого хотел. Хотел сидеть на одном месте. Об этом мы договорились.

Но об этом ли? Они только прибыли, а она уже уезжала. Он не знал этого места, едва ли представлял, как добраться до города, но, когда озвучил эти жалобы, она открыла холодильник и показала на его содержимое:

– В город тебе и не нужно. Все, что тебе нужно, прямо здесь, – она терпеливо отбивала его возражения, пока пятнадцать минут спустя на двор не въехала простая белая машина и не загудела.

– Это за мной, – сказала мисс Пикавер.

– Но это же не такси, – заметил Ховелл. – Это просто чья-то машина.

– Здесь такие такси.

– Но…

– Кто из нас был здесь раньше? – спросила она. – Ты или я?

Сбитый с толку, он стащил ее сумку по лестнице в лифт и отправил вниз.

– Тебе спускаться незачем. Водитель ее заберет, – сказала мисс Пикавер. – Можешь не утруждаться.

Ховелл засиделся у окна и не ушел даже с наступлением темноты. Снизу слышались шаги пары, нежный шепот их голосов. Хотя со временем тот становился все менее и менее ласковым, пока не оборвался чьим-то воплем. Он прислушивался, не зная, стоит ли спуститься и проведать их, но настала тишина. Через какое-то время Ховелл закрыл окно и отправился в кровать.