Автобус остановился, и проводник Хамза вышел к ним, предупредив нас, чтобы мы и носа не высовывали из автобуса. О чем он с ними говорил, слышно не было, и казалось, что еще немного – и мы снова тронемся в путь. Но тут один из них внимательно посмотрел сквозь окна автобуса и увидел любопытные глаза и лица сидящих возле окон женщин.

Его лицо исказила непонятная гримаса, он крикнул своим, и они, один за другим, полезли в автобус, злобно ругаясь на местном наречии. Потом один из них протянул руку к моей дочери и взял ее за майку на груди, потянул к себе, выкрикивая непонятное для нас слово. Потом я узнал, что это значит «свинья». Я схватил его за руку и высвободил дочку.

Меня волоком вытащили из автобуса, а в дверях придали должное ускорение, отчего я, пролетев все ступеньки, оказался плашмя на камнях. Затвор автомата мне приходилось передергивать не раз, поэтому, услышав за спиной знакомый металлический щелчок с клацаньем, я понял – мое путешествие в царство любви и доброты подошло к концу. И тут вдруг рядом со мной на колени быстро опустился Хамза, лицом в сторону востока, быстро сказав мне:

– Лежи и не вздумай подняться!

Воздев руки к небу, он певучим голосом запел «Аллааааах агбар» и стал громко читать суры из Корана. Все талибы быстро расстелили коврики, опустились на колени рядом с Хамзой и, положив на землю «заточенные» автоматы, стали с ним молиться.

Сколько времени это длилось, не знаю. Но лежа, я заметил, как рубашка проводника постепенно пропитывается потом, хотя до этого я ни разу не видел его взмокшим даже во время самой сильной жары. Тут я еще больше осознал, что дело дрянь, завалят меня. Маринка, ее знать надо, она за меня и на пулю пойдет, в автобусе сидеть не останется. Я даже спиной чувствовал на себе берегущий меня взгляд ее карих глаз. Что только я не передумал за это время, какие только молитвы не шептал про себя, чтобы они не тронули оставшихся в автобусе женщин, обращаясь и к Магомету, и к Иисусу, да, наверное, и к Будде. Когда Хамза закончил читать молитву и поднялся с колен, я еще лежал и ждал своего приговора.

Талибы уважительно целовали ему руки – благословен тот человек, кто знает наизусть Коран. После того, как пообщались с богом, они все стали немного добрей, и Хамза сказал им:

– Это немцы, они приехали сюда нам помочь. Это не те плохие европейцы, эти люди хорошие!

Тогда один из них помог мне подняться и сказал на своем диалекте:

– Езжай дальше! Только скажи своим свиньям, чтобы они укрыли свои лица и плечи, как положено по нашим законам!

Я закивал и залез в автобус, как в спасительный ковчег. После меня туда вошел проводник, и мы поехали дальше. Все молчали. Я попытался пошутить:

– Хамза! Ты совсем промок! Тебе подгузники надо!

На что он повернулся ко мне и сказал:

– Дурак! Они тут чаще стреляют, чем воду пьют! Это тебе подгузники надо! Аллаха благодари за то, что жив остался!

Да я и так его уже благодарил, Хамза мне мог об этом и не говорить. Если бы не его молитва…

И тут он закончил свой рассказ.

Я был в восторге от этой поразительной истории и полюбопытствовал:

– Ну, а ваша жена, наверное, до сих пор такое забыть не может? И, наверное, желание ехать в ту сторону пропало навсегда?

– Я уже несколько лет как вдовец, – сказал он будничным голосом человека, который давно свыкся с потерей. Но я подглядел в его глазах, что это далеко не так.

Зима давно всем надоела. Если в ноябре все мечтают о белой манне с небес, то в феврале все ждут только журчащих ручьев и первых листьев на голых и беззащитных деревьях. Осенью мы радуемся красоте разноцветных листьев, самые первые собираем в букеты, позже просто сгребаем в кучи и сжигаем. Едкий запах этого дыма навевает воспоминания детства, когда мы с мальчишками поджигали прошлогоднюю траву. А сейчас только снег.

Обычно на трассе, которая ведет к Риге, машин множество, но сегодня из-за сильного мороза многие не смогли завести своих верных стальных коней и добираются до работы на электричке. Все едут не торопясь, опасаясь гололеда, а может, полицию, которая спряталась где-то за большим сугробом. Все как-то замедленно, словно наступила зимняя спячка, а ведь до первых дней календарной весны осталась всего неделя.

Я постоянно вспоминал ту встрече. Рассказ этого человека меня поразил, но еще больше удивило, как он говорил о своей жене, словно она жива и ждет его дома. Что же это была за женщина, чтобы так о ней вспоминать? Что с ней случилось? Это было не простое любопытство; не зная ее, я почему-то очень расстраивался, что ее нет рядом с этим человеком, словно она моя сестра, которой я никогда не видел.

В следующий раз мы встретились через несколько дней. Мы снова спустились в бар, но на этот раз заказали зеленый чай. Разговор у нас не клеился, я пытался рассказывать эпизоды своих путешествий, но это было как-то вязко. А потом, набравшись духу, я сказал:

– Извини меня за бестактный вопрос. А что случилось с твоей женой?

Он поднес к лицу два сжатых пальца и провел ими по губам. Мне знаком был этот жест, я сам когда-то курил, и если нервничал, то обязательно подносил руку к лицу, словно собирался затянуться сигаретой.

– Она уже и тогда была больна и стремилась изо всех сил побороть болезнь, но не получилось. И решила жить так, словно она бессмертна!

Андрей увидел, что она потеряла сознание, и сразу прыгнул за ней. Он поднял ее голову над водой и сразу понял, что она не успела наглотаться и просто ровно дышала, словно спала. До берега было несколько метров, он легко с ней доплыл, потом поднял почти невесомую на руки и понес к джипу, стоявшему возле самого входа на пляж. Лежащие в шезлонгах отдыхающие с восторгом смотрели на эту пару, переговариваясь:

– Какая пара! Она заснула у него на руках! Это восхитительно!

Уже в джипе на заднем сиденье она пришла в себя и как-то легко сказала:

– Надо же! Я только вошла в воду, и было ощущение, словно заснула!

Марина чувствовала, что последний день все ближе и ближе. И вот однажды она подошла к Андрею и сказала:

– Знаешь, я хочу побывать на Карибах и искупаться в Тихом океане. Пусть и на другом конце света, но океан такой же, как у нас на Камчатке! Давай съездим! Если вдруг суждено, то лучше уж уйти где-нибудь в красивом месте!

Андрей стоял посреди кабинета врача и молча внимал его советам. «Купаться ни в коем случае нельзя! Может наступить шок, и она потеряет сознание! Выход на солнце категорически запрещен!» и еще с десяток таких же рекомендаций и предупреждений. Андрей знал – она никого не послушает и сделает так, как захочет, и он ей отказать не сможет.

Так и произошло. На следующий день после прилета они сходили на завтрак, который подавали в тени пальм с великолепным видом на лагуну. Легкий бриз приносил с собой удивительный запах океана, было такое ощущение, что это откуда-то из детства, только там бриз был прохладнее, а запах почти такой же. Марина зажмурила глаза и вдыхала полной грудью, как будто никак не могла напиться этим запахом.