— Не надо в пекло. — Лентяй отодвинул чашку и плотнее закутался в выданный ему плед. — Завтра первое сентября. Глеб в школу пойдет, а мы — к его матери.

— А школа как же? — опешил Джек. К занятиям можно было относиться по-разному, можно было их не любить, можно прогуливать, но первое сентября — это святое, пропустить нельзя.

Так они и разделились. Утром Воробей полетел на призывный сигнал звонка своей школы, а Лентяй с Анжи, предварительно созвонившись, отправились в гости к писательнице — оказывается, Серый со своей феноменальной памятью запомнил не только ее адрес, но и домашний телефон.

Светлана Качева, она же Агния Веселая, с явным удивлением согласилась принять гостей в такую рань. И только когда Сергей пообещал, что вернет ей некоторые книги, она согласилась.

— А ты самое интересное прихватил, — заметила она.

Писательница провела тонким пальцем по корешкам книг, выставленных Лентяем на тумбочке. Расставался он с ними неохотно — в них и правда было самое интересное.

— А Глеба нет, — проронила Светлана, глядя уже на Анжи. — Он в школе. Странно, что вы не на занятиях… — Шелестя шелковым халатом, она поплыла в глубь коридора. — Проходите! — раздалось из недр квартиры. — Я угощу вас чаем.

Весь коридор от пола до потолка был занят книгами. Огромный стеллаж тянулся вдоль всей стены. «Веселая, Веселая, Веселая…» — смотрело с каждого корешка. Большинство книг повторялись, но все равно количество впечатляло. Было их наименований пятьдесят.

— Что вы сейчас пишете? — завел светскую беседу Серый.

— Так, ничего интересного, — медленно протянула Светлана и убрала со стола томик «Записок охотника» Тургенева. Точно такой же, какой был у Лентяя в Спасском. Анжи невольно пнула Серого ногой под столом, он понимающе кивнул.

— А вы привезли какую-нибудь историю из Спасского? — продолжал гнуть он свою линию.

— Я не за этим ездила, — мило улыбнулась писательница. — Хотелось посмотреть, как проходят славянские обряды. Мне понравилось. Еще эти легенды о старом барине… Было интересно потом заново перечитать Тургенева. Может быть, в конце октября я туда еще раз съезжу.

«Почему в конце октября?» — хотела спросить Анжи, но сдержалась. У нее было слишком много прямых вопросов, но задавать их, судя по всему, пока не следовало. Ей казалось, что в каждом слове писательницы есть какой-то свой тайный смысл.

— А что было с Глебом? — несмело вступила в беседу Анжи.

— Лихорадка. — Светлана вальяжно сидела на стуле, струями спускались складки халата. Для завершения образа ей не хватало сигареты в длинном мундштуке, как у Стервеллы де Виль в «Сто одном далматинце». — Врач сказал, что так бывает, если ходить ночью по влажному лесу.

— Сто раз была в ночном лесу, и со мной ничего не случалось, — дернула плечом Анжи и испуганно покосилась на Лентяя — все-таки она не выдержала и брякнула то, чего не должна была говорить. — Ой, это мы с Глебом ходили цветок папоротника искать… — пробормотала она, окончательно теряясь.

— И как? Нашли? — Казалось, в глазах писательницы впервые сверкнул огонек заинтересованности.

— Найдешь тут, когда сразу лешие набежали и эти… русалки приплыли, — попыталась свести все к шутке Анжи.

— Да, граница между нашим и потусторонним миром тонка, — задумчиво произнесла Светлана, откидываясь на спинку стула. Она была настолько погружена в себя, что не замечала: перед гостями стоят только чашки с чаем, ни печенья, ни конфет нет. — Но иногда она приоткрывается.

Анжи понимающе закивала: эту лекцию Светлана им уже читала.

— А Глеба совсем… это… вылечили? — вернулся к теме, из-за которой они сюда пришли, Лентяй.

— Я думаю, да, — писательница с любопытством посмотрела на своих гостей. — Дело в том, что мы с ним последнее время мало общались. Он постоянно где-то пропадает. — Она снова пристально посмотрела на Анжи. — Я думала, что он ходит к тебе в гости.

Анжи зарделась и опустила глаза в чашку, но смотреть там было не на что. Чай давно был выпит, а больше гостям ничего не предложили.

Ребята стали собираться на выход.

— А вот если бы вам предложили написать книгу, где в наш мир во время праздника Ивана Купалы, ну, когда границы открываются, пришел дух неуспокоившегося покойника? Как бы вы его отсюда обратно отправили?

— Ну, граница — вещь такая… — задумчиво протянула Светлана, глядя в окно. — Если она существует, всегда найдется кто-то, кто захочет ее нарушить. А безбилетных пассажиров отсюда всегда можно отправить тем же рейсом, которым они «приехали». В тот день, когда эта граница открывается.

— А когда она откроется в ближайшее время? — с замиранием сердца спросил Серега. Такой вариант в голову ему не пришел, поэтому он восхитился этим простым решением.

— Это, конечно, не проходной двор… — Они снова стояли в прихожей, и писательница водила пальцем по стопке книг. — Но ближайшее время — кажется, родительский день. Или нет! — Она довольно щелкнула пальцами. — Как же! Хэллоуин.

— А это-то здесь при чем? — удивилась Анжи. — Это же американский праздник. Какое отношение их тыквы имеют к нашим папоротникам?

— Это не американский праздник, а кельтский, то есть народов Ирландии и Шотландии. — Писательница перестала улыбаться и выпрямилась. Казалось, невежество Анжи повергло ее в шок. Она стремительно прошла по коридору, в противоположную от кухни сторону. Посыпались на пол какие-то тяжелые предметы. — А знаете, вы мне подали идею, — проговорила она из глубины квартиры, и это стало знаком для Лентяя и Анжи, что они тоже могут туда пройти. — Никогда не задумывалась, как славянские духи контактируют с кельтскими.

«Что тут думать! — хотела крикнуть Анжи. — У вас под боком ходит живой пример, каждый день в коридоре с ним сталкиваетесь». Но она промолчала. Светлана с Глебом могли быть и заодно, тогда им с Лентяем из этой квартиры дорога лежит только до ближайшего кладбища.

— А ведь действительно, какие похожие праздники! — Светлана выложила на стол шикарный альбом с разноцветными гравюрами и скупыми описаниями. — Вот, это рассказ о празднике Самхэйн у кельтов. Это был день, когда открывалась граница между мирами живых и мертвых. Чтобы не стать добычей тени, люди наряжались в звериные шкуры с головами, гасили огни в домах и своим устрашающим видом отпугивали привидений. Смотрите, все сходится — костер, отпугивание нечистой силы, яркие устрашающие наряды и духи, которые приходят из того мира в этот.

— И как же наши с их духами общаются? — осторожно спросила Анжи, боясь своей непонятливостью рассердить хозяйку.

— Не существует ни наших, ни их, ни чьих-то других, — легко махнула рукой Светлана. — Духи — это некая сила, живущая независимо от наций и географических понятий. А уж как их называть — лешим или дриадой, русалкой или феей — это неважно. От названия смысл не меняется. Просто у славян «День открытых дверей» был в середине лета, а у друидов — на границе сезона, когда лето переходит в зиму. Тот и другой случаи универсальны, это действует всегда! Вот, смотрите.