* * *

Слоан же отнюдь не обманывался насчет своих чувств. Он слишком долго жил один, чтобы не понимать, что катится прямиком в тартарары, но при этом не сомневался в правильности своего решения.

Мэтт с Дженни сделали все, чтобы вывернуть его наизнанку, но он был не расположен посвящать их в свои планы. Они узнали слишком много и слишком мало, но могли только напугать Саманту до смерти. Нет, он лучше подождет, пока дело не будет сделано, а уж потом откроется им.

Но ворочаясь, поудобнее устраиваясь в пуховой постели и ощущая, как недостает ему сейчас Саманты, он вдруг со всей ясностью понял, что творит. Снова отдает себя в когти женщины.

Толботт мог утешаться тем, что Саманта была необычной и, похоже, не стала бы искать любовников, если бы он наскучил ей или стал бы ее раздражать. В отличие от Мелинды она была не слишком высокого мнения о своих женских достоинствах, чтобы искать других мужчин. Вот и хорошо! Уже одно это подталкивало его к ней.

Он мог бы поработать над Самантой. У них обоих не было склонности усложнять и запутывать жизнь. Она бы делала свое дело, он – свое, как всегда. Им, вероятно, не раз захотелось бы убить друг друга, вырабатывая приемы взаимного общения, но он мог зацеловать ее, когда возникала угроза: на его стороне был житейский опыт.

Он должен быть готов и к тому, что Саманте не хватит того, что он мог ей предложить. Такой страстной женщине рано или поздно захочется больше, чем он сможет дать. И тогда она уйдет.

Он обезопасит себя на этот раз. Нельзя позволить себе вновь пройти через этот ужас. Не должно быть никаких детей, никаких законных уз, никаких финансовых катастроф. Она может уйти в любое время, когда пожелает. С пустыми руками.

Только пусть она ничего не знает до поры до времени. И это будет его прощальный дар ей.

Ветерок пробежал по ее коже, и Саманта поглубже зарылась в подушку и заворочалась, стараясь устроиться поудобнее и удержать сон, так резко прерванный холодом.

Сквозняк сорвал ее одеяла, и холодок побежал дальше, по спине. Не просыпаясь, она что-то забормотала и повернулась, чтобы накрыться. И рукой наткнулась на что-то твердое и теплое – без сомнения, принадлежащее мужчине.

Девушка едва не вскрикнула и широко раскрыла глаза, когда обнаружила рядом Слоана, в глазах которого плясали чертики. Этот сукин сын лежал с ней под одеялами в своей черной рубашке и джинсах, но все это могло с него слететь в одну минуту.

Она быстро отодвинулась; вот теперь вполне приемлемое пространство.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, окончательно просыпаясь.

– Я подумал, что тебе захочется сходить в поселок еще до того, как все встанут и начнут донимать нас вопросами. Дженни почти высохла от любопытства! У меня нет привычки приходить сюда с женщинами.

– У тебя нет привычки приходить сюда вообще – вот что я могу сказать. И они не станут задавать никаких вопросов, если обнаружат тебя здесь. Так что убирайся отсюда, Толботт. Позволь мне одеться, прежде чем мы пустимся в дальнейшие приключения.

– Будет гораздо быстрее, если я помогу тебе. – Усмехаясь, он вцепился в ее ночную сорочку и потянул вверх. Рубашка поднялась лишь до бедер, но это было только начало. Он откинул одеяла и простыни, чтобы полюбоваться на дело своих рук.

Саманта подняла колени, чтобы спихнуть его с кровати, но Слоан оказался проворнее. Он приподнялся и, вытянувшись, схватился за подол ее рубашки, когда она пыталась увернуться.

Ей оставалось только быстро вынырнуть из своей одежды – до того, как он набросится на нее, а это, как она уже знала, было бы катастрофой. Она резко подняла сорочку вверх. Его рывок помог ей в одно мгновение остаться без одежды.

Он присвистнул, когда нежный утренний свет всеми красками затрепетал в ее волосах, рассыпавшихся по плечам. Саманта схватила простыни, но даже лежа на животе, чувствовала, какую представляет картину.

Слоан молнией перелетел через простыни, лишая ее всякой возможности прикрыть себя. Он обнял ее за талию и потянул к себе, пока не сомкнул свои объятия и не прижался губами к ее груди.

Саманта взвизгнула от возмущения и сладострастия одновременно, чувствуя, как его жар разливается по телу до самых пяток, и вновь внутри все вспыхнуло. Он навалился на нее и впился в другую грудь, и она затрепетала под ним, не успев запротестовать.

– Я голоден, – бормотал он, не отрываясь от нее, облизывая сосок и двигаясь выше медленными, провоцирующими поцелуями.

– Завтрак на кухне, – нашла она силы ответить, но не могла уже показать дорогу. Ее пальцы вплелись в его курчавые темные волосы: именно их она хотела коснуться вчера.

– Нет, я не хочу есть. То, чего я хочу, находится здесь, – и его пальцы скользнули между ее бедер. Саманта едва не выскочила из постели от такого внезапного вторжения. И растаяла.

– Как хорошо! – шептал он ей на ушко. – Именно это я и чувствую. Его рука двигалась очень осторожно – то с легким нажимом, то поглаживая; его палец проникал в самые заповедные складки. – Ты сможешь кончить вот так, слышишь? – мурлыкал он почти лениво. – Ты сможешь кончить множеством других способов, какие я знаю. И есть свои способы для самых различных мест. Я поведу тебя к своему водопаду. Вот только дождемся лета. Воздух будет как огонь, мы будем как огонь. А вода будет холодной как лед.

Она уже была как огонь, и он, черт его побери, хорошо знал это! Улыбаясь, он пристроился поудобнее, но в следующее мгновение уже спрыгнул с нее, оставив лежать под струей холодного воздуха из окна, через которое он проник сюда.

Толботт поднял руку.

– Вставай, соня! Мы отправляемся в поселок. После этого ей уже не было смысла прикрывать свою наготу. Она покорно протянула руку и позволила поднять себя. Между ног у нее все пульсировало, но Слоан явно знал это. Саманта чувствовала, что соски ее торчат на холодном сквозняке, а он без всякого стеснения смотрит на нее. Но взгляд его был таким теплым, что она забыла про холод. Девушка хотела его так сильно, что готова была опять забраться в постель – и к черту все осложнения! Она так и ела его глазами: ей страшно хотелось ощутить его внутри, вздувшийся бугор на его джинсах свидетельствовал о том же – так что же он медлит?

Но вместо этого он подошел к платяному шкафу, отыскивая ее одежду, но нашел там чужую. Задумчиво присвистнув, он стал шарить в поисках подходящей.

– Слоан, остановись и дай мне мое платье. Я замерзну. – Саманта стащила с постели одеяло и завернулась в него, решив, что с нее, черт побери, хватит!

Он неодобрительно посмотрел на одеяло и бросил ей что-то белое, из бумазеи.

– Ты выглядишь как Вождь Койот. Надень-ка вот это. Должно быть, одежда горничной. Вряд ли она будет возражать, если я положу ей взамен монету.

Саманта отпустила край одеяла и тряхнула белой вещицей. Какое-то странное подобие нижнего белья… Саманта решительно натянула его через голову. Свободные рукава не доходили до запястьев, но собирались у локтей, вырез также собирался в складки, но был низким и чуть смелее, чем следовало, открывал грудь. Прежде чем Саманта запротестовала, Слоан бросил ей другое платье.