Пробираясь к столику Мелроуза, Ники машинально переводила взор с одной фотографии на другую. В конце галереи висел портрет ее бабушки и дедушки. Разглядывая портрет, Ники в который уже раз подивилась тому, как похожи были ее голубые, смеющиеся глаза на глаза ее отца. И Остина. Да и волосы у всех них были светлыми и выгоревшими на солнце.

Ники звала Остина на прием в яхт-клуб, но он отказался — как всегда отказывался, когда дело касалось каких-то торжеств, посвященных его родителям. Вздохнув, Ники приблизилась к столу Мелроуза.

— К тому времени когда был сделан этот снимок, я уже десять лет состоял в компании, — заметил он, увидев Ники. — Трудно поверить, что все имеет свой конец.

— Звучит мрачновато, — прокомментировала его замечание Ники, усаживаясь в кресло напротив Мелроуза. — О чем вы говорите?

— Я ухожу на покой, Ники.

— Уходите на покой? — изумилась девушка. — Но вы не можете этого сделать, Мелроуз! Потому что компания — это вы, а вы — это компания!

Мелроуз едва заметно усмехнулся.

— Мне уже семьдесят один год, детка, и у меня было два сердечных приступа. Мне уже давно следовало уйти на пенсию.

Ники удивленно смотрела на его морщинистое лицо, обрамленное белоснежной шевелюрой.

— Но как же все обойдутся без вас? — нерешительно спросила она.

— Как-нибудь обойдутся, поверь мне. Последние несколько месяцев я готовился к уходу. Завтра утром я улетаю в Сан-Франциско, в свою квартиру на материке, которая станет моим последним прибежищем. После всех встреч и передачи тебе наследства на следующей неделе все постепенно придет в норму. Я должен был раньше сказать тебе об этом, да только у меня не было возможности потолковать с тобой после твоего приезда из Европы.

— А Остину известно об этом?

— Да, я уже довольно давно поведал ему о своих планах.

Ники посмотрела на внимательные глаза под кустистыми седыми бровями.

— Не думаю, что он горит желанием… заняться делами компании.

— Остин? — засмеялся Мелроуз. — Ты знаешь своего дядю. Многолетний упорный труд совсем не в его духе.

— Может, я смогу взяться за дело, — вымолвила Ники.

Мелроуз озадаченно взглянул на нее. В красном платье без бретелек Ники, как обычно, была блистательной и красивой. Но что-то в ней изменилось. Мелроуз еще раньше заметил это, когда встретился с ней после ее возвращения с континента.

— Я хотела поговорить с вами о компании, — продолжила Ники. — Как она работает?

Мелроуз улыбнулся:

— Что именно ты хочешь узнать?

— На прошлой неделе я была на заседании правления и поняла, что абсолютно невежественна. Честно говоря, я даже не смогла разобрать отчеты о заседании.

— Тебе это и не нужно, — пожал плечами старик. — Ничего не меняется. Формально ты всегда имела место в правлении, которое занимал мой поверенный. Признаться, я думал, что ты пожелаешь, чтобы он по-прежнему ходил на заседания вместо тебя.

Ники отрицательно покачала головой.

— Если я чего и хочу — так это учиться. И пусть меня не считают избалованной белоручкой, Мелроуз. Я решила, что в один прекрасный день буду разбираться во всех делах и принимать реальное участие в управлении компанией. Я хотела попросить вас обучить меня всему, а тут вдруг выясняется, что вы уезжаете.

Мелроуз удивленно приподнял брови.

— Так ты хотела стать моей протеже?

— Да, хотела. И до сих пор хочу. Но ведь это еще возможно? Мы могли бы использовать ваш кабинет на ранчо! Я надеюсь, что вы не уезжаете в кругосветное путешествие или еще куда-то, не правда ли, Мелроуз?

— Нет, это не входило в мои планы.

— Так вы станете меня учить?

И вдруг ее глаза напомнили ему глаза ее деда — их взгляд стал таким же стальным и уверенным. И цепким. Мелроуз всегда любил Ники за ее женское обаяние, озорство и легкомыслие. Но еще ни разу не замечал он такой силы в ее взгляде. Да, определенно, она изменилась.

— Попросишь меня об этом, вступив в права наследства, — ответил он. — Если ты не изменишь решения, мы что-нибудь придумаем.

— Я не изменю решения, — непреклонно проговорила она.

— Я горжусь тобой, Ники.

— Что ж, возможно, тогда я могу надеяться, — улыбнулась она. — Вы вернетесь к моему дню рождения?

— А разве я хоть раз пропустил твой день рождения?

Ники одарила его улыбкой, вставая из-за стола.

— Значит, увидимся в «Домике у вулкана» в субботу.

Прошел час. Перебрасываясь короткими репликами со знакомыми, Мелроуз продолжал наблюдать за богатой наследницей. Было уже почти десять часов, когда толпа постепенно начала редеть, и Мелроуз снова увидел Ники, шутливо отбивающуюся от Паоло. Старик с улыбкой подошел к ним.

— Привет, Паоло, — проговорил он. — Извини, но мне надо похитить Ники. Дела, знаешь ли. — И, взяв Ники под локоть, он вывел ее из элегантного зала.

— Очень находчиво, — поблагодарила его Ники.

Мелроуз подмигнул ей.

— В свое время я слыл большим ловеласом, да и сейчас у меня, признаться, есть несколько пассий.

За дверями яхт-клуба их ждала лунная ночь; дул приятный океанский бриз. Многие из шикарных автомобилей, еще недавно занимавших стоянку, уехали. Но знакомый белый «линкольн» все еще стоял там. Взглянув на него, Ники тут же вспомнила Джека. Наверное, так будет всегда, подумалось ей. Мелроуз кивнул новому водителю — крупному и довольно хмурому гавайцу — и «линкольн» в тот же миг подкатил к ним.

— Позвольте подвезти вас, леди? — обратился к ней Мелроуз.

— Нет, спасибо. Недалеко отсюда стоит мой «феррари».

— Что ж, тогда я провожу тебя. — И, сделав шоферу знак следовать за ним, Мелроуз повел Ники к ее автомобилю.

Но когда они подошли к «феррари», Ники резко остановилась.

— Что за черт? — пробормотала она.

— Не черт, а дикая орхидея, — ответил Мелроуз, быстро убирая цветок из-за «дворника». — Не огорчайся, Ники, — тут нет записки. — Он покосился на набережную, а потом перевел взор на сад, за которым зеленел тропический лес. — Ночь ветреная, так что, возможно, цветок занесло сюда ветром.

Объяснение было вполне логичным, но Ники сразу поняла, что дело вовсе не в ветре. Эту орхидею под «дворник» положил… клоун.

— У меня просьба, — вымолвила она. — Не может ли ваш водитель проверить тормозные колодки?

Грузному гавайцу нелегко было забираться под «феррари», однако он все же сумел протиснуться туда и проверить колодки, поэтому Ники чувствовала себя в относительной безопасности, садясь за руль спортивного автомобиля. Мотор гудел тихо и ровно.