Аполлоний был великим путешественником, и в книге о нем имеется много интересных и познавательных мест, где описываются суда, плавания, лоцманы, купцы и морская торговля.

На кого была рассчитана книга Филострата.

Если мы спросим, на кого была рассчитана «Жизнь», то ответ будет такой: на интеллектуалов и образованных людей. Сам Аполлоний был явным эллинистом. Филострат пишет, что он часто цитировал Гомера и других древних греческих авторов, а также упоминал героев древней греческой истории вроде Ликурга и Аристида. Он мечтал о возрождении и о том, чтобы погрязшие в пороках греческие города его времени вернулись к морали древних. Аполлонию было безразлично, сколько у него учеников; он не требовал от тех, что были, соблюдения всех нравственных правил, которыми руководствовался сам. Не приглашал он их и на свои беседы с мудрецами и на свои инициации в сакральные мистерии. Эта отстраненность мудреца отражена и в его биографии. Филострат в «Жизни Аполлония Тианского» вовсе не ставил перед собой задачу популяризировать его учение, а стремился оправдать его перед ученым миром.

Задача книги

Против Аполлония часто выдвигали обвинение, что он, якобы, присвоил себе мудрость незаконным путем — с помощью напряженных занятий магией. Филострат поставил задачу — вернуть его в ряды истинных философов, которые получили знания законными и достойными способами. Он утверждает, что Аполлоний был не колдуном, а выдающимся пифагорейцем, человеком широкой культуры, интеллектуалом и моральным учителем, религиозным аскетом и реформатором, вероятно, даже пророком божественной и сверхчеловеческой природы.

Сейчас христианские писатели не особенно верят в то, что Филострат писал свою «Жизнь», зная о судьбе Христа, ибо Евангелие он читал, и что его целью было создать пародию или такую книгу, которая соперничала бы с историей Христа и его учением. Во времена же Филострата эта точка зрения была распространена очень сильно. Нигде в «Жизни» Филострат не намекает даже на поверхностное знакомство с Евангелиями и еще меньше демонстрирует враждебность к ним.

Более того, христианский историк и аполог Евсевий, живший в следующем веке и читавший «Жизнь Аполлония Тианского», написал ответ на трактат, в котором Иерокл, губернатор провинции в эпоху императора Диоклетиана, сравнил Аполлония с Христом. Евсений совершенно недвусмысленно заявлял, что Иерокл был первым, кто высказал такую идею[58].

Обвинения Аполлония в магии

Еще во время своей жизни, Аполлоний был обвинен своим соперником, философом Евстратом, в занятиях магией. Четыре книги об Аполлонии, написанные Морагеном, тоже изображают его колдуном, а Евсевий в своем ответе Иероклу, приписывает чудеса, которые совершал Аполлоний, колдовству и помощи демонов. Ранее сатирик Лукиан писал, что лже-пророк Александр в своей юности был учеником «одного из шарлатанов, которые занимались мистическими заклинаниями и магией…, уроженцем Тианы, другом великого Аполлония и знакомым со всеми его рискованными занятиями».

Путаница в терминах

Защищая своего героя от этих обвинений, Филострат сам не сумел остаться чистым. Он использовал двусмысленные определения и кое-что добавил от себя. Впрочем, такие же двусмысленные термины можно найти и в других книгах, посвященных магии. В нескольких местах Филострат отрицает причастность Аполлония к магам, но гораздо чаще оправдывает его в том, что он был гонсом. Этим словом греки называли колдуна, чародея или волшебника, и оно всегда употреблялось в осуждающем смысле. Со словом «магос» дело обстоит по-другому, как и с латинским «магус». Им могли обозначать как людей, занимавшихся черной магией, так и Магов Востока, которых греки обычно считали мудрыми и достойными людьми.

Однако, различие здесь очень тонкое, и Филострат часто путал эти понятия, а Конибер в своем английском переводе «Жизни Аполлония Тианского» допустил грубую ошибку, переведя греческое слово «магос» как magician (колдун) а не как «тот, кто занимается магией». Порой Конибер применял слово «колдун» к тому, кого, на самом деле, надо было бы назвать Магом. Следует также отметить, что Филострат поселил Магов в Вавилонии и Персии.

Маги и магия

Начнем со слов Филострата о том, что некоторые считали Аполлония колдуном, «потому что он дружил с Магами Вавилона и браминами Индии, а также с гимнософистами Египта». Но эти люди ошибались. Ибо «Эмпедокл, Пифагор и Демокрит, хотя и поддерживали связи с магами и изрекали много своих собственных истин, все-таки не опускались до этого искусства» (то есть магии). Да и Платона, продолжает Филострат, несмотря на то, что он посещал Египет, и общался с его жрецами и пророками, никто колдуном не считал.

В этом отрывке, как мы видим, Филострат отождествляет Магов с магическим искусством, и я не уверен, что здесь слово «Маги» не должно было быть переведено как «колдун». С другой стороны то, что он считал несостоятельными обвинения Демокрита и Пифагора в магии, не согласуется с мнением Плиния, который приписывал обоим философам сильное увлечение магией.

Аполлоний и Маги

Сам Аполлоний, очевидно, не считал Магов, с которыми он встречался в Вавилоне и Сусе, колдунами. Одной из главных целей, которые он ставил перед собой, отправляясь на Восток, «было тщательное изучение их творений». Он хотел понять, действительно ли они столь мудры в божественных вещах, какими их считают. Под их руководством проводились религиозные обряды и приносились жертвы. Аполлоний не позволил Дамису сопровождать его, когда он посетил Магов в полдень, а потом — в полночь, чтобы побеседовать с ними. Аполлоний сам признавался, что узнал от них много нового, а кое-чему и сам их научил. Он сказал Дамису, что «они мудрые люди, но не во всем». Уезжая из их страны, он попросил царя отдать им те подарки, которые намеревался подарить ему. Он назвал Магов мудрыми людьми, которые преданы царю без остатка.

Филострат о колдунах

Отношение Аполлония к колдунам и колдовству было совсем иным, чем у его биографа. По мнению Филострата, колдуны — самые гнусные из людей. Они совершают насилие над природой и пытаются подчинить себе судьбу таким методами, как заклинание духов, варварские жертвоприношения, наведение порчи на других людей. Простодушные люди приписывают им большую власть, а атлеты, желающие одержать победу в соревнованиях, владельцы лавок, мечтающие получить с покупателей побольше денег и, в особенности, любовники постоянно обращаются к ним за помощью.

Очевидно, эти люди никогда не теряют веры в них, несмотря на то, что колдунам часто не удается достичь того, о чем их просят; несмотря на то, что их методы описываются и высмеиваются в книгах, и несмотря на то, что закон и природа осуждают колдовство. Аполлоний, разумеется, не был колдуном, утверждает Филострат, потому что он никогда не противился Богиням Судьбы, а только предсказывал, что они приготовили для того или иного человека. Он получил дар пророчества не благодаря колдовству, а по божественному откровению.