Спустя пару мгновений она прочистила горло, издав звук, который вызвал у меня мысли о дыме и сахаре, и наша беседа закончилась.

— Ну вот, это вся информация, которую я могу предложить вам о тайных делах Веселого Клинка. — Она развела ноги, затем скрестила их снова. — Разве только не желаете чего-то еще.

Я резко поднялся, поставив бокал на столик рядом с диваном.

— Нет-нет, это все. Вы оказали неоценимую помощь. Я перед вами в долгу, готов оплатить, как только потребуется.

Майри тоже поднялась.

— Сгораю от искушения потребовать оплаты прямо сейчас, — сказала она, кося глазками на кровать.

— Вы придумываете. Вы ни капельки не хотите.

Ее сверкающий плотоядный взгляд поблекнул, и его место заняло нечто, более похожее на искреннюю улыбку.

— Вы интересный мужчина. Заходите как-нибудь еще раз, буду рада снова вас увидеть. — Она пододвинулась совсем близко, так чтобы я почувствовал аромат ее духов, пьянящий, как и все в ней. — Я действительно буду рада.

Сомневаюсь, что я в это поверил. На обратном пути Раджель ни разу не попалась мне на глаза, но вышибала угрюмо кивнул мне, когда я приблизился к выходу.

— Веселенькая здесь у вас работенка?

Он задумчиво пожал плечами.

— По три недели в месяц, — ответил он.

Я сочувственно закивал головой и вышел.

Я направлялся на юг, когда заметил за собой хвост. Худощавый коротышка шел за мной по другой стороне улицы, держась на расстоянии половины квартала. Он мог бы подловить меня в любой момент после того, как я покинул Майри, — чего проще выскользнуть из переулка в такой густой туман.

Я остановился возле угловой палатки престарелого киренца и окинул взглядом его товар.

— Дошао цянь? — спросил я, поднимая к тусклому свету оббитый по краям браслет, чтобы одновременно незаметно посмотреть, что происходит у меня за спиной.

Торговец назвал цену, которая раз в десять — двенадцать превышала действительную стоимость безделушки, и я, изобразив негодование, швырнул никчемную вещицу назад на прилавок. Продавец мгновенно подобрал браслет и сунул его мне в лицо, сопровождая этот жест хвалебной тирадой о достоинствах своего товара. К тому времени мой хвост подошел на достаточное расстояние, чтобы я смог разглядеть некоторые детали. Трудно было представить, чтобы Веселый Клинок пользовался услугами дешевого наемника, которого воплощал в себе следящий за мной хулиган, и он явно не был еретиком, стало быть, Лин Чи отпадал. Разумеется, по всему городу нашлось бы немало таких, кто с удовольствием поглядел бы на то, как я упаду на что-нибудь острое, нарвусь на какого-нибудь торговца дурью, которого я чем-то обидел, или на короля трущоб, который усмотрит во мне угрозу своему процветанию. Скоро все прояснится.

Я не вооружился перед визитом к Майри — казалось, это не лучший способ произвести впечатление, — да мне и не требовалось оружия, чтобы вырубить этого худосочного карлика с одного прыжка. Единственное средство, которое лучше засады на сукина сына, — это засада на сукина сына, который думает, что поджидает в засаде тебя. Проскользнув мимо торговца безделушками, я направился к ближайшему переулку, завернул за угол, одновременно чуть прибавил шагу и развернулся…

В следующее мгновение я лежал на земле, вспышка света и необычное ощущение жара, которыми сопровождался тяжелый удар по затылку, расстроили мое зрение, так что я сразу и не признал стоявшую надо мной фигуру.

Но это продлилось недолго.

— Привет, Краули.

— Здорово, плесень.

Я попытался достать его щиколотки, однако мои движения были медленны и неуклюжи, и Краули ударом башмака под ребра лишил меня всякой надежды на бегство.

Меня отбросило к стене, и я лишь надеялся, что последний удар не повредил кости, хотя жуткая боль в боку намекала на безосновательность моего оптимизма. Напрягая легкие, я едва успел отдышаться в короткую паузу, которую мне милостиво даровал Краули, удерживаясь от избиений и довольствуясь крайне недружелюбной ухмылкой. Я сумел выдавить несколько фраз.

— У тебя плохо с арифметикой? У меня еще пять дней, Краули. Пять дней. Если тебя смущают крупные числа, сними башмаки и считай по пальцам.

— Ну, разве я не говорил, что он весельчак? — сказал Краули, обращаясь к кому-то за своей спиной.

Только теперь я понял, что он был не один. С ним пришли еще трое мужчин, они были не агентами, а скорее мускулами синдиката, судя по их телосложению, — может быть, но в любом случае все трое имели весьма неприветливый вид. Они уставились на меня, выражая целую гамму чувств от полной скуки до садистской веселости.

Я действовал как полный дилетант. Первый из них показался мне на глаза, чтобы привлечь к себе мое внимание, тогда как Краули и его команда устроили мне ловушку. Ну как я мог быть таким дураком?

— Ты видишь на мне форму, падаль? — возразил Краули. — Это дело не имеет никакого отношения ни к Короне, ни к Старцу. — При этом он подчеркнул свое объяснение, пнув меня еще раз в плечо. Я вздрогнул и прикусил язык. — Сегодня у меня выходной.

— Значит, встреча со мной — чистая случайность? — Я чувствовал привкус меди во рту, кровь струилась по подбородку.

— Пожалуй, я не назвал бы нашу встречу полной случайностью. И наверное, она кое-как связана с моим мнением, что ты давно расписался в собственной бесполезности. Сегодня обнаружили еще одно тело — на этот раз мальчика.

Несчастный Авраам Майана.

— Только не прикидывайся, что тебе не насрать на убитых детей.

— Ты прав. Это дело их не касается. — Он склонил ко мне свою свирепую рожу, горячее зловонное дыхание ударило мне в нос. — Это касается тебя. Я жутко тебя ненавижу. Ненавижу уже десять лет, с тех самых пор, когда ты обошел меня в деле о банде Пятнистых. Когда на прошлой неделе Старец велел привести тебя к нам, я был так счастлив, что едва не плясал джигу. Потом тебя отпустили… — Краули покачал головой и широко развел руками. — Впервые за десять лет представился случай покончить с тобой, но и тут ты снова получил шанс вырваться на свободу, и все благодаря своему скользкому языку! Знаю, говорят, дома не стоит вспоминать о работе, но… что мне делать? Может быть, я слишком предан государственной службе.

— Что, по-твоему, скажет Старец, когда узнает, что ты прикончил меня?

Краули закатился диким хохотом, в котором, несмотря на глупое шутовство, чувствовалась угроза.

— Когда я уйду отсюда, ты будешь еще наслаждаться жизнью. — Обмакнув толстый палец в текущей из моего носа струе, он поднес кровь к себе и внимательно, почти нежно рассмотрел ее. — Разумеется, я не могу говорить от имени этих джентльменов. Они плохо образованы, знаешь ли, но полны энтузиазма. И кроме того, я не стал бы слишком рассчитывать на доброе расположение твоего покровителя. Насколько я понимаю, тебе не удалось пока остановить насилие в своем маленьком гетто. Сегодня мы выловили того мальчишку в реке. И я так полагаю, ты слышал о несчастной кончине своего бывшего напарника.