поставил тарелку на небольшой прикрученный к полу столик. Лана, шалея от бешенства, молча подошла к столику, сверкая глазами, взяла тарелку и запустила в него. Мужчина еле успел отклониться от осколков и еды, разлетевшихся при ударе о стенку.

— Сейчас же веди яхту в порт! — выкрикнула она.

— Нет, — сказал он спокойно, стоя широко расставив ноги, как заправский моряк.

— Мне плевать, что ты там думаешь! Я хочу обратно! И не смей ко мне возвращаться без подтверждения того, что мы идем домой! — произнесла она, и отвернулась от Роджера.

— Если ты не хочешь есть, то это не значит, что нужно кидаться тарелками, — сказал он спокойно. — Значит, все тут уберешь сама, — и не прощаясь, вышел. Но каюту не запер.

Лана сначала металась как зверь в клетке, а потом легла и под мерную качку уснула. Проснулась девушка уже утром следующего дня. Она вышла на палубу просто проверить, что они идут домой, но куда ни глянь, везде была все та же гладь океана.

«Он точно самоубийца», — процедила она, понимая, что с ним сделает отец, заранее наслаждаясь этим.

Чуть позже утром, когда Роджер принес ей завтрак в каюту, то новую тарелку постигла та же участь, что и предыдущую.

— Лана, хватит упрямиться! — уже начинал злиться мужчина. — Я не отвезу тебя на берег пока мы нормально не поговорим. Но для этого ты должна захотеть слушать! Я не собираюсь просто вывалить на тебя все слова, ради того, чтобы только сказать, а хочу спокойно и нормально поговорить. Чтобы был диалог.

— Я не хочу и не буду с тобой разговаривать!! — не поворачиваясь к нему лицом, процедила девушка, смотря в иллюминатор.

Роджер только тяжело вздохнул и вышел. Опять же не запирая каюту.

Днем Лана все же поняла, что задыхается в этом маленьком помещении, ее начало немного укачивать, потому что волны усилились, а голод давал о себе знать. Тогда она все же, не очень уверенно, но вышла на палубу подышать воздухом. Роджер, увидев ее, тут же улыбнулся, зафиксировал руль, выключив мотор, и подошел к ней.

— Я рад, что ты, наконец, одумалась, — улыбнулся он дружелюбно и радостно.

Лана же взглянула на него с прежней ненавистью.

— И не надейся! Я просто решила немного подышать воздухом, но если ты только опять начнешь в том же духе — я заткну уши!

При этом она подошла к краю яхты и посмотрела на водную гладь. Роджер тем временем подошел еще ближе к ней, желая хоть немного изменить настрой девушки, и встал рядом. И тут она вдруг неожиданно сделала подсечку и одновременно толкнула его, и почти сразу Роджер почувствовал, как летит в воду.

— Черт, Лана! Что ты делаешь?! Ты же пропадешь! — выдохнул он, уже вынырнув и отфыркиваясь, держась на плаву, крича в отчаянии и злости. Причем он действительно, больше боялся за девушку, чем за себя посередине океана. В ответ ему только полетел спасательный круг.

Лана тем временем подбежала к штурвалу и стала пытаться вспомнить, как вел яхту отец.

— Черт, черт, черт! Ну как же это было!? — судорожно пыталась вспомнить она.

Девушка пометалась некоторое время, но все больше осознавала, что ничего не помнит об этом. А значит, без Роджера точно пропадет.

— Ненавижу! — прошептала она, поняв, что одна не сможет.

Тогда Лана поискала его глазами, а увидев, что парень уже пытается забраться обратно, с обреченностью прокричала:

— Я вытащу тебя, но дай слово, что отвезешь меня в порт.

— Хорошо, — выдохнул Роджер, отдыхая от очередной попытки, соглашаясь, больше, чтобы с ней ничего не случилось, а для этого ему было необходимо попасть обратно на яхту.

Лана помогла ему забраться на борт, а видя его мокрым, в прилипшей к телу одежде, в ней просыпались противоречивые чувства. Но девушка так была обижена, что не давала им зародиться и оформиться, гнала их от себя. И вот Роджер уже молча стоял на палубе, вода стекала к ногам на пол, потом посмотрел на нее и жестко сказал:

— Я пойду переоденусь, а потом так и быть, мы пойдем домой. Я ничего не могу сделать, если ты глухая, не умеешь разговаривать, и не соглашаешься по глупости. Если не хочешь услышать правду. Это была моя последняя попытка.

На этом он ушел, оставляя мокрые следы на палубе.

Лана вдруг почувствовала какую-то тяжесть и печаль на душе. Ей тут же стало грустно-грустно. Придя в свою каюту, она села и так и оставалась в одной позе, замерев, не понимая, от чего ей так тоскливо до желания выть. Ведь то, что он сделал с ней, обманывая постоянно, было жестоко. И этого нельзя прощать!

Когда она очнулась, то поняла, что уже опять закат, который окрашивает все в оранжево-красный цвет, от чего было жутковато. Вот только яхту начало кидать в стороны все сильнее и сильнее. Вдруг в каюту вошел мрачный и мокрый Роджер.

— Не выходи отсюда. А лучше, вообще как-то зафиксироваться. На нас идет шторм.

Лана подняла на него глаза, а потом с упрямством, единственно в котором сейчас видела спасение от своих страданий, тихо произнесла:

— Когда мы будем в порту?

Тут Роджер не выдержал. Его глаза уже сверкали злым огнем, а лицо было раздраженным и холодным.

— Скоро! Как только пройдет шторм! Яхта не выдержит, если мы пойдет прямо на него. Если ты, конечно, не хочешь покончить со мной, а заодно и собой в жажде отомстить! Я же отвел нас чуть дальше, но надо просто переждать. А потом я высажу тебя, где скажешь и делай, что хочешь! Я думал, ты нормальная и разумная, а не просто взбалмошная, сумасбродная девчонка! И я безумно жалею теперь, что встретил тебя!

Лана повернулась к нему лицом, не сумев скрыть горечь от услышанных слов.

— А я! Ты даже не представляешь, как я сожалею!! — выдохнула она в отчаянии.

И тут Роджер, уже не в силах молчать, произнес с таким холодом, которого девушка никогда от него не ожидала:

— А ты самая настоящая эгоистка! Думаешь только о себе! Откуда тебе знать, чем другие могут и готовы пожертвовать, когда тебе до этого нет дела! Ведь это ты всегда права! А на самом деле ты не умеешь слышать то, что тебе говорят, думаешь только о себе! Ты вообще никогда ничего не теряла, а потому равнодушна к чужим потерям! Я просил о столь малом — только выслушать меня. Даже не просил простить за то, что сделал. Я понимаю, что был неправ. Но ты уже