– Сергей, – не задумываясь отвечал лейтенант. На экране задергались, поползли вверх и вниз цветные линии.

– Как звали вашего отца?

– Михаил. Михаил Федорович.

– Вы любите сладкое?

– Ну люблю, а что?

– Отвечайте только “да” или “нет”.

– Ну, тогда – да.

Кривые, нарисованные полиграфом после ответов на эти и другие простейшие и однозначно толкуемые вопросы, были довольно похожи.

– Вы когда-нибудь врали?

– Да.

– Вы могли бы переспать с женой вашего близкого друга, если бы она была очень красивой и инициатива исходила от нее?

– А друг узнает? – спросил практичный лейтенант. Мужчина в халате на мгновение задумался. Такие оговорки в вопросе предусмотрены не были.

– Допустим, нет.

– Ну, тогда… Нет, все же нет.

Линии снова задергались, но теперь задергались по-другому. Потому что если с очень красивой, да по ее инициативе и никто ничего не узнает, то тут мало кто устоит. Потому что если нельзя, но очень хочется…

– Вы когда-нибудь испытывали затруднения в сексуальной жизни?

– Кто – я?! Да никогда!..

Оператор полиграфа сделал какие-то отметки на экране. Он пытался выстроить визуальные алгоритмы правды и лжи. На его языке это называлось калибровкой респондента.

Постепенно вопросы утрачивали безобидность.

– Вы готовы убить человека, если это прикажет ваш командир?

– Да.

– Вы способны лишить жизни своего друга, если этого потребуют интересы дела?

– Смотря какого дела.

– Отвечайте только “да” или “нет”.

– Да.

– Вы согласны с утверждением, что честь выше жизни?

– Конечно… То есть – да.

– Вы любите своих близких?

– Да.

– Вы готовы ради них пожертвовать жизнью?

– Да…

– Вы способны пожертвовать жизнью… Вопросов было много, так много, что испытуемый отвечал на них уже почти механически.

– Да…

– Да…

– Нет…

– Спасибо.

– Я свободен?

– Нет, вам нужно ответить еще на несколько вопросов.

“Несколько вопросов” на проверку оказывались сотнями.

Им задавали бессмысленные и даже смешные на первый взгляд вопросы, показывали картинки с оказавшимися в той или иной ситуации персонажами, просили выбрать из множества вариантов действий единственно приемлемые…

– Спасибо, вы свободны. Слава богу!..

– Тогда я пошел?

– Да, только не сюда, вот сюда.

Оказывается, в комнате была еще одна дверь…

– Следующий!..

Садитесь, расстегните рубаху, закатайте рукав…

Как вас зовут?..

Вы когда-нибудь воровали?..

Изменяли жене?..

Удовлетворены ли вы вашим положением?..

Любите ли вы деньги?..

Готовы ли вы за деньги пойти на неблаговидный поступок?..

А за очень большие?..

Есть ли у вас какая-нибудь, о которой никто не знает, тайна?..

– Спасибо, вы хорошо поработали. Можете идти. И очередной испытуемый возвращался в казарму.

– А Лешка где? – интересовались у него друзья.

– Как где? А разве он не вышел?

– Нет, не выходил. Мы думали, он там остался.

– Никого там нет.

Вот так номер, а куда тогда Лешка девался? И Иван? Иван тоже оттуда не вышел!..

На вечерней поверке спецназовцы потребовали у нового командира отчет.

– Где Иван? И Лешка… Где наши ребята, куда вы их девали?

– Никуда мы их не девали, они находятся на медицинском обследовании.

Объяснение звучало неубедительно, но проверить его было невозможно.

– Когда они вернутся?

– Точно не знаю, но обещаю, что вы с ними скоро встретитесь. Обязательно встретитесь.

Командир не соврал. Хотя было бы лучше, если соврал…

Люди в белых халатах обработали полученную информацию, отсортировали респондентов и доложили наверх выводы.

– Эти, – показали на первую стопку листов, – потенциально готовы подчиняться и принять новые правила, если они принесут им какие-либо ощутимые выгоды. Эти относятся к категории сомневающихся и способны принять как ту, так и другую позицию, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства.

– То есть им можно доверять?

– Если провести соответствующую работу, усилить мотивации…

– Так можно или нет?

– Скорее да, чем нет.

– А эти? – кивнул заказчик исследований на последнюю, самую тонкую стопку листов.

– Эти не приемлют предложенные им новые условия и вряд ли способны пойти на компромисс. У них четко выраженная собственная позиция, которая вступает в противоречие с предложенными установками по целому ряду основополагающих моментов…

– Их можно исправить?

– Вряд ли.

– Выходит, они те самые “горбатые”?

– Что вы сказали?

– Не важно…

Я все понял. Спасибо…

На чем психологические изыски закончились…

– Строиться!..

Первое отделение нале-во! И… шагом марш!..

Первое отделение перевели в соседнюю казарму, где развели по отдельным комнатам, окна которых были забраны решетками, а стулья и столы прикручены болтами к полу.

– Садитесь, пожалуйста. Я следователь военной прокуратуры майор Шанин, – представился майор. – Я хочу задать вам несколько вопросов, касающихся вашего прежнего места службы…

И майор, и еще несколько майоров и капитанов со щитами и перекрещенными мечами на петличках начали задавать вопросы. Много вопросов, даже больше, чем задавали психологи.

– Где?..

Когда?..

С кем?..

Кто?..

При каких обстоятельствах?..

Спецназовцы врали, но врали каждый по-своему, не зная, что говорит другой. Их показания сравнивали, их ловили за язык и ловили на противоречиях. Безобидные на первый взгляд вопросы в сравнении с другими вопросами, задаваемыми другим бойцам, превращались в улики и тянули за собой все новые и новые скрываемые до того факты.