во сне милейшим образом морща нос и поджимая губки. Это было невероятное зрелище! Ничего прекраснее она в жизни не видела… 

– Ночью папаня Ваш приходил, чуть дверь в приемном покое не вынес, – сообщила Людмила Алексеевна между делом. 

– Что? – вздрогнула Даша и подняла голову. 

– Я сообщила ему по телефону все, как мы договаривались… 

– Уже сообщили? – удивилась она. 

– Да, а ты что, передумала? 

– Нет… – неуверенно пожала девушка плечами. 

– Сказала и объяснила как можно убедительнее, а он прилетел сюда, – женщина закатила глаза кверху. – На уши поднял всю больницу. Пришлось выйти к нему и поговорить. Не беспокойся, я его вразумила.

– Как… он отреагировал? Поверил? – спросила Даша слишком подавленно. 

– Ну как можно отреагировать на такую новость? Был явно не в себе, не хотел верить, кричал, обвинял… угрожал, естественно. Но все же принял и ушел. Он, кстати, скорее всего явится с тобой поговорить… 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– О чем? Почему? – изумилась девушка. 

– Он думает, что ты в трауре, как-никак у вас ребенок умер, – пояснила Людмила Алексеевна. – Наверное, захочет поддержать. 

– Нет, вряд ли… – поморщилась она. 

– Но, в любом случае, будь готова. Если он приедет, ты должна будешь поставить жирную точку в этом вопросе. 

– Поняла, – буркнула Даша и перевела взгляд на тумбочку, на которой все еще лежало драгоценное колье. – Людмила Алексеевна, заберите, пожалуйста… 

– Не проси, не возьму... 

– Но почему? Мы же договаривались… Вы столько для меня сделали… Я так Вам благодарна за дочку! – недоумевала Даша. 

– Девочка моя, думаешь, я не замечаю твоего отчаяния, страха в глазах, разрывающих тебя противоречий, – женщина села на краешек кровати рядом с нею. – Разве можно брать плату за помощь человеку, оказавшемуся в беде? Я думаю о тебе и поражаюсь, откуда столько сил и смелости в девочке-сироте? У меня дочь твоя ровесница – так она даже супа себе не может подогреть. А ты, не имея за спиной никакой поддержки, отважилась на такое... Подвергла себя опасности, чтобы родить эту малышку. Уму непостижимо! Тобой невозможно не восхищаться! И я горда тем, что смогла тебе помочь! Пусть на твоем хрупком плоту нас теперь будет трое. 

– Спасибо Вам, – поблагодарила Даша, не сдержав слез. – Ко мне давно никто не был так добр. Я уже и забыла, как это… 

– Ну что ты, милая, – Людмила Алексеевна похлопала ее по плечу. – Я не сделала ничего сверхъестественного. 

Даша намеревалась возразить, но заметила, что малышка проснулась. Девочка недовольно закряхтела, требуя всецелого внимания мамы… 

– Можно ее взять на руки? – спросила девушка отстраненно. 

– Конечно, это твоя дочь, тебе не нужно спрашивать, – улыбнулась женщина, поднявшись. – Знакомьтесь, я оставлю вас. И да, почаще прикладывай к груди, чтобы молоко быстрее появилось. 

Она несмело протянула руки к дочери и аккуратно подняла ее. Затем прижала к себе и прикрыла глаза, вдыхая самый прекрасный запах на свете. 

– Ну, здравствуй, доченька, какая же ты прекрасная! Моя красавица! – Даша осторожно поцеловала ее в висок. – Сладкая, – малышка в ответ открыла ротик и замотала головкой, видимо ища еду. – О-о-о, ты хочешь кушать, принцесса моя. Сейчас мама попробует тебя покормить…

Даша снова положила девочку в кроватку и, сполоснув грудь, вернулась к ней. Устроившись поудобнее на постели, она принялась неумело кормить дочь. Девушка понятия не имела, что и как нужно делать, просто действовала инстинктивно. Кроха действительно оказалась голодной – сразу же жадно присосалась к груди. 

Даша неотрывно наблюдала за ней и чем дольше смотрела, тем сильнее сжималось ее сердце… 

– Прости меня, пожалуйста, за то, что твое рождение пришлось омрачить страшной ложью, – прошептала она, уткнувшись носом в пушистую макушку. – Прошу прощения, что порой была несправедлива к тебе. За то, что сомневалась, стоит ли оставлять. За страх не полюбить. Прости свою глупую маму. Я бы никогда и ни за что не отказалась от тебя. Теперь мы есть друг у друга, а остальное неважно. Я обещаю, что смогу ради тебя преодолеть все трудности! 

Даша заплакала беззвучно. Снаружи лишь по щекам текли слезы, а внутри навзрыд рыдала душа. Из-за всего, что пришлось пережить на пути к этой встрече. От стыда перед собственным ребенком. Ей было жутко, совестно за все нехорошие мысли в адрес дочери. Даша когда-то боялась, что малышка будет похожа на Егора, а на самом деле это оказалось совершенно неважно. Она смотрела на ее восхитительное личико и видела лишь свою родную дочку. Но самую сильную боль сейчас причиняла ложь, которая, словно неподъемный мешок, обмотанный колючей проволокой, легла ей на плечи. И муки совести не облегчал даже тот факт, что этот обман был во спасение. Ну почему Даша не могла заткнуть свою праведную совесть и загнать куда подальше?! Почему ее душа сокрушается из-за человека, который принес ей столько горя? 

47 ГЛАВА

ДАША

Весь день она не отрывалась от дочери, не могла наглядеться на малышку. Ее переполняли незнакомые прежде чувства. Девушка млела, вдыхая сладкий аромат крохи. А когда кормила ее, то по телу разливалась блаженная нега, невзирая на болезненную чувствительность сосков. Это казалось волшебством. Все, что было до сегодняшнего дня, будто бы осталось в прошлом, далеко за пределами больницы, утратило смысл, стало невозвратной гранью. Даше не хотелось даже думать о плохом, казалось, отныне впереди ее ждет светлое будущее. Эта маленькая девочка за сутки вернула смысл в ее жизнь, принесла с собой надежду… 

Однако не могло все сразу быть настолько радужным. Только Варечка уснула, как в палату вошла Людмила Алексеевна и взволнованно сообщила:

– Пришел. 

– Кто? 

– Отец твоей девочки, – пояснила скомканно женщина. 

Внутри все оборвалось. Девушка понимала, что такое невозможно, но все же отчаянно надеялась на то, что он без разговоров оставит ее в покое. И как она сейчас должна пойти к нему с печальным лицом, когда впервые за долгое время счастлива?! Не сможет. Егор наверняка заподозрит неладное, и тогда все усилия будут насмарку... 

Однако, собравшись с силами, Даша достала футляр с колье из тумбочки и, доверив дочь врачу, отправилась на роковую встречу. 

Егор ждал ее на лестничной площадке – с разрешения главврача ему позволили зайти в больницу. Девушка старалась крепко уцепиться за болезненные воспоминания того, как он с ней поступил,