иначе она просто не сможет так жестоко лгать, глядя ему в глаза. И без того ее выворачивало наизнанку из-за того, что придется говорить о живой дочери как о мертвой… Даже эта страшная мысль нещадно жгла, а произносить такое вслух язык просто не поворачивался… 

Она подошла и застыла напротив него, не решаясь даже смотреть в глаза. Но это необходимо сделать: она должна сейчас быть максимально жесткой, обязана заставить его навсегда оставить ее в покое. Иначе никак… 

Даша подняла взгляд и вздрогнула, словно увидев перед собой незнакомого человека. Его лицо сильно осунулось, под глазами затаились темные круги, будто он совсем не спал. Взъерошенный и помятый, чего прежде Даша ни разу за ним не замечала. 

«Прости меня за эту ложь, но ты не оставил мне выбора», – произнесла мысленно она и ощутила, как жалобно сжалось сердце. 

– Мне жаль, – промямлил Егор одними губами. 

– Кого тебе жаль? – спросила она старательно, делая голос жестче. – Себя, меня или несчастного ребенка? 

– Даш, – выдохнул мужчина надорванно. – Ребенок же ни в чем не виноват. 

– Но я тоже перед тобой ни в чем не виновата! – вложила она в эти слова все свое негодование, но получилось совсем не так, как надо. – Моя вина лишь в том, что я оказалась наивной и поверила в твою любовь. 

– Ты права, я соглашусь со всем, что ты скажешь… 

– Не соглашайся, мне не станет от этого легче! Забери, – девушка пихнула ему в руки футляр. – Я взяла его, чтобы продать, когда родится дочь, и сбежать на эти деньги от тебя. Но теперь мне оно не нужно! Все разрешилось само собой... Неправда ли? Эта беременность изначально была ошибкой, а ребенок – порождением жестокой мести. Наверное, у него вообще не было никакого шанса. Ах, если бы я только знала сразу, чем все обернется, то сделала бы аборт, не раздумывая! 

– Ты так говоришь, потому что тебе больно, – выдавил Егор сквозь зубы. 

– Больно, мне очень больно, и виновник этой боли ты! – ткнула она в него пальцем и продолжила шипеть: – Ты как вязкая трясина, засасываешь всех, кто близко подходит. Уничтожаешь их жизни, нисколько не сожалея об этом. Я, кажется, уже говорила тебе однажды, что даже твоя любовь губительна. Ты причиняешь боль и тем, кого любишь. Такой вот ты человек, и по-другому не можешь. Не знаю, может, тебе нравится так… Не важно! Я больше не хочу быть частью твоего проклятого мира! С меня хватит! 

– Ты хочешь услышать от меня слова раскаяния, только я не умею оправдываться и никогда не умел, – произнес он и устало облокотился о стену. – Я не могу говорить красиво, как ты, чтобы простыми фразами задеть все струны совести… Но поверь, мне очень жаль, что наша дочь… умерла, – последнее он произнес дрогнувшим голосом. – Дети не должны умирать, как бы грешны ни были их родители. Наш ребенок не заслужил этого… Я бы отдал свою жизнь, лишь бы она жила… И ты… 

– Слишком поздно, – выдохнула Даша, собирая всю свою волю в кулак. – Ее больше нет… Мы не можем ничего изменить. 

– Ты видела ее? – спросил он, на мгновение прикрыв глаза. 

– Нет… не смогла. И тебе не стоит! Приходили с ритуальной службы, я заключила договор, они всем займутся. 

– Я хотел бы сам… 

– Я же сказала, не нужно, – заявила она строго. – Ты не представляешь, насколько страшно хоронить ребенка. 

– Знаю… – вздрогнул мужчина. – Я похоронил беременную жену… 

Даша растерялась. На такое ей просто нечего было ответить. Гибель близких самое страшное горе для любого человека. 

– Я согласилась на кремацию, мне будет так легче пережить, – соврала она, но при этом болезненно сморщила лицо. Разве можно лгать о таких вещах равнодушно? Этот обман ранил ее не меньше, чем его. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Раз ты решила… 

– Решила и больше не хочу это обсуждать! 

– Позволь мне хотя бы все оплатить, – предложил Егор искренне настолько, насколько вообще это для него возможно. 

– Я уже оплатила, у меня были небольшие сбережения, как раз хватило. 

– Ну я могу хоть что-то для тебя сделать? – продолжал настаивать он. 

– Нет… Хотя, знаешь, можешь, – задумчиво произнесла Даша. – Держись от меня как можно дальше. Я хочу забыть все, что было, как страшный сон, пережить свое горе в полной мере и начать жить заново. Мне всего девятнадцать, у меня самое интересное еще впереди. И не важно, что позади лишь болезненные воспоминания. Я сделаю все, чтобы стать счастливой! Если понадобится, уеду подальше отсюда… И от тебя... Наверное, именно так и сделаю. Новый город, новое начало, новая жизнь… 

– Давай я тебе помогу, куплю квартиру, где захочешь, помогу поступить в лучший институт, устроиться на хорошую работу, – не отступал Егор, видимо, его неожиданно замучила совесть. Хотя есть ли она у него? Сложный вопрос. 

– Мне ничего от тебя не нужно! – заявила Даша уверенно. – Нас с тобой больше ничто не связывает, и я не хочу, чтобы связывало! Будет достаточно, если ты пообещаешь, что будешь держаться от меня подальше. 

– Возможно, если бы ты поехала в частную клинику, все было бы иначе, – отрешенно выдал он. – Может, тогда девочка осталась бы жива… 

– Если ты винишь врачей, то не стоит. Я там была и знаю, что они сделали все возможное. Мы могли погибнуть обе… – присмотрелась она к нему внимательно и ошарашила догадкой: – Или ты винишь их за то, что спасли меня, а не дочь? 

– У меня даже мысли такой не было! 

– Но если бы пришлось выбирать, мы оба понимаем, какой бы выбор ты сделал… И я тебя не осуждаю, так как сама бы поступила так же. 

– Я бы не хотел выбирать, – тяжело вздохнул Егор, казалось, он держится из последних сил. – Я могу спросить, как ты себя чувствуешь? Врачиха сказала, что ты перенесла сложную операцию. 

– Это имеет какое-то значение для тебя? 

– Не знаю, – повел тот плечами. – Не хотелось бы, чтобы у тебя были осложнения… 

– Я в порядке… в порядке настолько, насколько возможно сейчас, – ответила она, решив уже подвести к концу этот бессмысленный диалог. – Слава богу,