– Ты звонил копам? – спросила я.

– Звонил, – ответил дядя Джим. – Они записали показания рабочих и сказали, что будут искать этих людей, но больше ничем помочь не могут. Элли, я боюсь. Эти люди… Мне кажется, они приходили за тобой.

Мне словно навалили на грудь гору кирпичей.

– О господи… прости, дядя Джим… я…

– Это не важно. Я просто не знаю, что делать. Я уехал оттуда. Собрал вещи, сказал рабочим, чтоб отдохнули недельку, пока я всё не улажу.

– Хорошо, хорошо, – ответила я, чувствуя едва заметное облегчение. – Где ты сейчас?

– В отеле «Тенистый сад». Недалеко от Хемета. Знаешь, где Хемет?

Конечно, я знала, где Хемет – маленький город в зелёных горах между долиной Коачелла и Сан-Диего. Там был изумительный музыкальный магазин, куда я подростком часто таскала дядю Джима за нелегальными дисками.

– Хорошо, жди там. Я сейчас подъеду. В каком ты номере?

– В восьмом, – сказал он. – Спасибо, Элли.

Его голос осёкся, дядя вот-вот готов был расплакаться. Повисла пауза, потом раздался щелчок, и он положил трубку.

Чувство вины. Раньше оно ощущалось как бейджик, теперь – как кандалы. Я не могла поверить, что всё это происходит с ним, с моим единственным близким человеком, на которого я могу положиться. Мои старые ошибки разрушили его жизнь.

Я обвела взглядом лицо Кэмдена в полумраке комнаты.

– Мы должны ехать к нему. Должны помочь ему.

Он не кивнул, как я ожидала. Его губы были сведены в резкую линию.

– Кэмден?

Он встряхнул головой. Я нахмурилась.

– Послушай, я понимаю, что это никак не вписывается в наши планы, но я не могу оставить дядю одного. Они не отстанут от него, Кэмден.

Он облизнул губы.

– Уверена?

Я исподлобья посмотрела на него.

– Не поняла…

– Всё ты поняла. – Он вздохнул, провёл рукой по волосам. Встал, подошёл к окну, плотно задвинул жалюзи. – Просто не хочешь об этом думать.

Я скрестила руки на груди.

– Думать о чём?

– Что он тебе врёт, – сказал Кэмден и чуть дёрнулся, будто я его ударила. Я в самом деле едва его не ударила. Умный мальчик.

– Как ты смеешь такое говорить? – прошипела я. – Это мой дядя…

Кэмден поднял руки вверх, защищаясь.

– Я знаю, что дядя. И знаю, что даже думать о таком ужасно. Но я просто проявляю осторожность. Твоя жизнь важнее, чем жизнь твоего дяди.

– Для тебя, может быть, и да, но не для меня! Он был рядом, когда у меня никого не осталось. Мои родители бросили меня на него. Подложили ему свинью! Оставили меня, сбежали и никогда больше не возвращались. Конечно, теперь они иногда созваниваются с ним по телефону, но это ничего не значит. Он столько времени потратил на моё воспитание! Был рядом и в школьные годы, и потом. В самые тяжёлые, мрачные периоды. Я никогда не смогу отблагодарить его за это.

Кэмден кивнул.

– Ладно. Я просто хотел убедиться, что мы на одной волне.

– Я не на твоей волне, Кэмден. Чёрт возьми, я устала разводить людей! Я хочу уже покончить со всем этим и жить нормальной жизнью. Если из-за него у меня будут проблемы, то так мне и надо. Он заслуживает моей помощи и всего, что я могу ему дать. – Я рухнула на кровать, пытаясь совладать с собой и не сказать ничего такого, что могло бы обидеть Кэмдена. – Но знаешь, тебе совсем не нужно ехать со мной. Возьми напрокат машину и отправляйся в Гуалала. Не хочу ещё больше втягивать тебя в этот бардак.

Он сел рядом, крепко сжал мою руку.

– Я не отпущу тебя одну. Мы пройдём вместе весь путь, и волны океана коснутся наших ног.

Я смущённо улыбнулась ему.

– Судя по твоим рассказам, Гуалала – настоящий рай.

– Там будет рай, – сказал Кэмден, – если ты окажешься там со мной.

Он нежно поцеловал меня, провёл рукой по моим волосам. Я готова была вновь рухнуть на кровать, но он поднял меня и прошептал мне в шею:

– Займёмся этим позже. А сейчас нужно спасать твоего дядю.

Переодевшись в нормальную одежду, мы забросили вещи в машину. У нас не было времени даже распаковать чемоданы.

Было очень странно ехать на юг, к Хемету, когда мы совсем уже было собрались ехать на север, к Гуалала, но тревога за дядю Джима была слишком сильной. По счастью, дорога занимала всего шесть часов, даже с учётом плотного трафика, и довольно скоро мы уже проезжали озеро Перрис и направлялись в горы. Понемногу темнело, горы казались опаснее, Кэмден становился всё напряжённее. Я решила, что лучше пусть он ведёт машину – вдвоём им довелось пережить больше.

Тишина тоже была напряжённой. Я чувствовала, что Кэмден обеспокоен, и не тем, чем обеспокоена я. Я думала, как быть с дядей Джимом. В любом случае пришлось бы рассказать ему, что мы убегаем от Хавьера, но мне хотелось убрать из рассказа ту часть, в которой я собиралась ограбить Кэмдена. Он сильно расстроился бы, что я собиралась так себя вести в его родном городе, и, оглядываясь на прошлое, я чувствовала стыд.

Кэмден был насторожен и молчалив, потому что ожидал худшего. Ему казалось, что дядя Джим может нас подставить. Я не собиралась всерьёз рассматривать этот вариант. Я должна была доверять хоть кому-нибудь, и, если уж доверяла Кэмдену, мой дядя заслуживал не меньшего.

Мы проехали знак, указывающий, что до Хемета осталось десять миль, и я задала Кэмдену вопрос, волновавший меня уже давно.

– Что случилось с твоей женой? – осторожно спросила я. Я знала, что это провокационный вопрос, но в последнее время мы оба только и делали, что задавали друг другу провокационные вопросы и пытались найти на них ответы. Некоторое время он молчал, и вид у него благодаря очкам для чтения был печально-романтичным. Я посмотрела в окно, на фары, освещавшие извилистую дорогу.

– Я её ударил, – ответил Кэмден. Я вжалась в сиденье, поражённая его ответом, его откровенностью. У меня был короткий роман с мужчиной из Небраски. Он меня ударил – всего один раз, но я тут же собрала вещи и сбежала, не оглядываясь. Конечно, я пыталась его ограбить, но физическая расправа за это – уже перебор.

– Почему? – спросила я очень тихо, недоумевая, как этот человек, сидевший со мной рядом, смог такое совершить.

Он глубоко вздохнул, я посмотрела на него. Он нахмурил брови, в глазах стояла боль.

– Потому что я был злобным кретином. Наши отношения рушились в моих руках. Она редко бывала дома. О Бене заботился только я. Я никогда не знал, где она и что делает; она давала понять, что всё это меня не касается. Я предположил, что она мне изменяет. Обвинил её в этом. Она признала, что так и есть. Даже нет, не признала – она хвасталась этим. Она кричала, что хочет развода, что никогда меня не любила, что как мужчина я ничего не стою. Я значил для неё не больше, чем донор спермы. Мне кажется, она просто опять подсела на наркотики. Это была совсем не та София, на которой я женился. Я не знал, что с ней делать. Она обзывала меня. Плевала мне в лицо. Оскорбляла всеми возможными словами. Я не сразу понял, что она намеренно заманила меня в ловушку. Она ударила меня, назвала словом, которое я даже повторять не хочу, я не выдержал и ударил её в ответ. Это была просто пощёчина, я даже не сжал руку в кулак. Но её оказалось достаточно, чтобы меня уничтожить. Достаточно, чтобы София получила развод и опеку над Беном, а я оказался в пожизненном долгу перед её семьёй.